— Не станет ли он возражать, если я увезу тебя.

— Я думала, Ричард, что ты уже успел хорошо его узнать.

— Ты ему рассказала о нас?

— Не то чтобы рассказала. — Она улыбнулась. — Но он знает.

— А Дорис?

— Дорис я сказала. Она считает, что это замечательно. Говорит, ты очень славный и вылитый Грегори Пек.

— Значит, никаких препятствий? Тогда едем. — Он встал. — И не будем терять ни минуты, у нас уйма дел.

На углу, возле магазинчика миссис Томас, была телефонная будка. Они втиснулись в нее оба, захлопнули дверь, и Ричард стал звонить в Трезиллик.

— Алло! — Звонкий женский голос чуть не заглушал голос Ричарда. Пенелопа слышала каждое слово. — У телефона Хелена Брэдбери.

— Хелена, это Ричард Лоумакс.

— Ричард, ты? Наконец-то! Куда же ты запропастился?

— Прошу прощения, но у меня не было возможности…

— Получил письмо?

— Да. Я…

— Вы приедете?

— Если можно…

— Замечательно! Подумать только, ты уже давно в наших краях, а я и не знала! Когда вы приедете?

— Мне дали отпуск на неделю, в конце марта. Вас это устроит?

— Конец марта? А, черт, меня не будет. Еду в Чатем навестить отца. А ты не можешь перенести отпуск? Ну да, конечно, это дурацкий вопрос. Знаешь что, это не имеет значения. Приезжайте в конце марта. Дом в вашем распоряжении. В коттедже живет миссис Брик. У нее есть ключ. Она приходит убираться и помогать по хозяйству. Я оставлю вам в холодильнике еду. Будьте как дома…

— Подарок судьбы и ваш подарок, Хелена…

— Рада вам его преподнести. Если очень захочется отблагодарить меня, можешь подстричь газон. Ужасно сожалею, что не смогу быть с вами. Ну да ничего, как-нибудь в другой раз. Черкни мне пару строк и уточни, когда миссис Брик вас ожидать. Прости, но мне некогда. Приятно было поговорить с тобой. До свидания.

Ричард не сразу повесил трубку, и они еще послушали короткие гудки.

— Дама, скупая на слова, но щедрая на дела, — сказал он, потом обнял Пенелопу и поцеловал ее. И только сейчас, стоя рядом с ним в душной телефонной будке, Пенелопа разрешила себе поверить, что все это правда и они действительно куда-то поедут, вместе, вдвоем, и не в отпуск — какое противное служебное слово! — а отдыхать.

— И уже ничто не сможет помешать, а, Ричард? Ничего не изменится?

— Ничего.

— Как мы туда доберемся?

— Надо обдумать. Может, до Труро поездом, а дальше на такси.

— А может, на машине будет приятнее? — Ей пришла в голову блестящая идея. — Возьмем наш «бентли». Папа́ разрешит.

— Только ты забыла про одно обстоятельство…

— Какое?

— Так, мелочь, — бензин.

Она и правда забыла. Но…

— Я поговорю с мистером Грейбни, — сказала она.

— А что он сможет сделать?

— Добудет нам бензин. Где-нибудь. Как-нибудь. Если понадобится, на черном рынке.

— С чего бы ему так стараться?

— Он мой друг, я знаю его всю мою жизнь. Ну так как, ты не возражаешь? Отвезешь меня в Роузленд на взятом взаймы автомобиле, заправленном бензином, купленным на черном рынке?

— Не возражаю, но при одном условии: пусть меня снабдят доверенностью, чтобы еще и не угодить в тюрьму.

Пенелопа улыбалась. В ее воображении они уже ехали по зеленым улочкам южных городков, Ричард за рулем, она рядом с ним, а на заднем сиденье лежали их чемоданы.

— Знаешь, — сказала она, — когда мы поедем, уже наступит весна. Настоящая весна.

Дом затаился в далеком лесном уголке, в котором, казалось, веками ничего не менялось. С дороги его было не разглядеть — он стоял за деревьями, да и сама дорога с глубокими колеями и выбоинами заросла по обочинам высоким кустарником. Но все же они отыскали его, прочный квадратный дом, который, казалось, тоже стоял тут всегда, обрастая надворными пристройками, конюшнями и заборами, весь обвитый глицинией и плющом, поросший понизу мхом и папоротником. Перед домом раскинулся наполовину одичавший сад, отлогими газонами и террасами спускавшийся к вьющемуся среди деревьев приливному протоку. Узкие дорожки, проложенные среди кустов камелий, азалии и жемчужно-розового рододендрона, манили вглубь. На берег протока словно выплеснулась волна желтых нарциссов, ажурным покрывалом накрывших жухлую прошлогоднюю траву, у шаткого причала покачивалась на воде маленькая шлюпка.

Глициния, вьющаяся по фасаду дома, еще не зацвела в полную силу, но тут и там яркими мазками раскрывались фиолетовые кисти, а возле террасы стояла, вся в цвету, дикая вишенка и при каждом дуновении ветерка белые лепестки плыли в воздухе, точно снежинки.

Как и было обещано, миссис Брик встретила их. Едва старый «бентли» заехал за дом и, благодарно заурчав, остановился, она вышла из передней двери — в толстенных чулках и в фартуке, повязанном на талии, с седыми всклокоченными волосами и с бельмом на правом глазу.

— Это вы майор и миссис Лоумакс? — строго спросила она.

Пенелопа от такого обращения потеряла дар речи, но Ричард отнесся вполне спокойно.

— Да, это мы. — Он вылез из машины. — А вы, очевидно, миссис Брик? — И, протянув руку, он шагнул к ней.

Теперь пришла в замешательство миссис Брик. Она тщательно отерла о фартук свою руку, прежде чем подать ее.

— Это я. — Трудно было определить, куда смотрит ее ослепший глаз. — Я вас ждала. Мне миссис Брэдбери велела. А завтра меня не будет. Ну чего же вы, вносите чемоданы!

Они вошли следом за ней в выложенную плиткой прихожую, из которой изогнутая каменная лестница вела на верхний этаж. Похоже, лестница служила людям долго — ступени ее сильно поистерлись. В прихожей было сыровато и слегка пахло затхлостью, как в антикварной лавочке.

— Мне надо показать вам, где чего. В столовой и гостиной все под чехлами — с тех пор как началась война, миссис Брэдбери туда не ходит. Она в библиотеке сидит, вот здесь. Камин все время топите, а то холодно будет. А если будет солнце, можете отворить балконную дверь и выйти на террасу. Пошли дальше, покажу вам кухню… — Они послушно ходили за ней следом. — В кладовке лежит ветчина, и я принесла молока, яиц и хлеба. Миссис Брэдбери велела.

— Вы очень добры.

Но ей некогда было заниматься обменом любезностями.

— А теперь пошли наверх. — Они забрали чемоданы и сумки и последовали за ней. — Ванная и уборная вот в этом коридоре. — Ванная стояла на ножках, краны были медные, со сливного бачка свисала цепочка, и на ручке было написано: «Дергай». — Беда с ним, с этим бачком. Если не сработает сразу, погодите чуток и дергайте снова.

— Спасибо за указания.