– Я и не предлагаю вам выступить в этой роли. Просто нам необходима кое-какая информация о могиле леди Торп. Мы подумали, что такая наблюдательная леди, как вы, окажет нам неоценимую помощь.

– Каким же образом?

– Из полученной нами информации следует, что осквернение могилы было совершено почти сразу после похорон леди Торп. Насколько я понял, после печальных событий вы часто навещали место ее упокоения…

– Да? И кто же вам это сказал?

– Просто у нас появилась такая информация, мэм.

– Кто вам ее сообщил?

– Я не могу разглашать имен, мэм, – произнес Бланделл, понимая, что упоминание имени Хилари лишь осложнит ситуацию. – Я так полагаю, это правда.

– А почему это не должно быть правдой? Усопшим необходимо воздавать почести.

– Совершенно с вами согласен, мэм. А теперь не могли бы вы припомнить, не показалось ли вам во время одного из визитов, что венки стоят не на своем месте? Или вы заметили еще какую-нибудь странность?

– Ничего я не заметила. Если только вы не имеете в виду невероятно грубое и непочтительное поведение миссис Коппинс. Учитывая, что она нонконформист, можно было бы ожидать, что у нее хватит такта вовсе не появляться на кладбище, принадлежащем англиканской церкви. Да и венок у нее невероятно безвкусный. Конечно же, она имела право отдать дань памяти члену семьи, так много для нее сделавшей. И все же я считаю, что не следовало заказывать столь нарочито пышный и большой венок. Розовые тепличные лилии смотрятся абсолютно неуместно в середине зимы. Для женщины ее положения было бы достаточно букета хризантем. Так нет, она решила привлечь внимание к своей персоне.

– Совершенно с вами согласен, мэм.

– Я тоже вполне могла бы позволить себе столь же большой и дорогой венок, хотя и нахожусь в зависимом положении в этой семье. И все же несмотря на то, что сэр Чарльз с супругой, сэр Генри и леди Торп относились ко мне скорее как к другу, а не как к прислуге, я свое место знаю. Мне и в голову бы не пришло выказывать свое превосходство, ставя себя на одну ступень с членами семьи.

– Конечно, мэм, – кивнул Бланделл.

– Не знаю, что вы хотите сказать этим своим «конечно, мэм»! Хотя члены семьи не были бы против, ведь они всегда относились ко мне как к ровне. Я служу экономкой в этом доме тридцать лет, так что подобное отношение совсем не удивительно.

– Абсолютно с вами согласен, мэм. Я лишь хотел заметить, что такая леди, как вы, может служить для окружающих примером прекрасного вкуса и безупречного воспитания. Моя жена, – вдохновенно солгал он, – всегда говорит нашим девочкам, что вы – образец истинной леди и что они во всем должны брать пример с миссис Гейтс из Красного дома. – Сообразив, что дама немного обиделась, Бланделл поспешно добавил: – Я вовсе не хочу сказать, что наши Бетти и Энн должны считать себя ровней вам. Ведь одна из них работает на почте, а вторая трудится клерком в конторе мистера Комплайна. И все же молодым людям не повредит, если они будут равняться на тех, кто стоит выше их. Моя жена часто напоминает девочкам, что нужно быть такой же, как наша королева Мария. Но с ее величеством они не знакомы, а вы всегда перед глазами. Если наши дочери вырастут похожими на вас, мы по праву сможем ими гордиться.

Тут мистер Бланделл, являвшийся убежденным сторонником политика Дизраэли, откашлялся. Впрочем, собственная речь показалась ему весьма пылкой и убедительной. Миссис Гейтс немного смягчилась, и он понял, что дальше разговор пойдет как по маслу. Ему не терпелось поведать об этой встрече жене и дочерям. Лорда Питера рассказ тоже позабавит. Бланделлу нравился этот джентльмен с отличным чувством юмора.

– Так что же случилось с венком, мэм? – вернулся он к интересующей его теме.

– Это просто отвратительно, что миссис Коппинс хватило дерзости убрать с могилы мой венок и положить свой на его место. Вообще-то там было много венков, некоторые невероятно красивы. Я была бы довольна, если бы мою скромную дань уважения положили на могилу рядом с букетами других жителей деревни, но мисс Торп и слышать об этом не захотела. Она всегда такая предупредительная.

– Славная юная леди, – заметил мистер Бланделл.

– Мисс Торп – член семьи, – продолжила миссис Гейтс. – Они всегда внимательны к чувствам других людей. Таковы все истинные аристократы в отличие от нуворишей.

– Я с вами полностью согласен, мэм, – произнес старший инспектор столь искренне, что сторонний наблюдатель наверняка поверил бы, что пожилая леди озвучила его собственную точку зрения.

– Мой венок положили на гроб, – продолжила миссис Гейтс, – рядом с венками остальных членов семьи. Там были венки от мисс Торп, сэра Генри, мистера Эдварда Торпа и миссис Уилбрахам. Оказалось непросто поместить их все на крышку гроба, и я выразила пожелание, чтобы мой венок убрали в другое место, но мисс Торп настояла. Таким образом, венок миссис Уилбрахам расположился в изголовье, венки сэра Генри, мистера Эдварда и мисс Торп – на крышке, а мой – в ногах. Но это все равно что на самой крышке. Венки от слуг и «Женского института» расставили по одну сторону от могилы, а венки от святого отца и лорда Кенилуорта – по другую. Вокруг них разложили букеты.

– Не сомневаюсь, что все выглядело должным образом, мэм.

– Когда гроб опустили в землю, мистер Гоутубед предложил поместить венки от членов семьи, включая мой, на могильный холм. Я попросила шофера Джонсона помочь, поскольку лил дождь и негоже было поручать это кому-либо из девушек. Джонсон заверил меня, что все было сделано надлежащим образом. Я всегда считала этого парня серьезным и добросовестным и бесконечно ему доверяла. Он детально описал расположение венков, и у меня не возникло причин сомневаться в его словах. На следующий день я расспросила и мистера Гоутубеда, и он все подтвердил.

«Конечно, подтвердил, – подумал Бланделл. – На его месте я поступил бы так же. Кому же хочется ссориться с этой старой грымзой?»

Однако вслух он ничего не сказал.

– И вот на следующий день после утренней службы, – продолжила миссис Гейтс, – я пришла на кладбище, чтобы проверить, все ли в порядке. Представьте мое удивление, когда я увидела венок миссис Коппинс не в стороне, где ему и место, а на самой могиле, словно она какая-то важная персона! Мой же венок отбросили в сторону и закидали цветами так, чтобы не было видно карточки. Как же я рассердилась! Нет, меня нисколько не заботило расположение моего скромного свидетельства скорби, поскольку никому нет до этого дела. Меня возмутила дерзость этой женщины. А поступила она так скорее всего потому, что однажды я сделала замечание ее детям за то, что те дурно вели себя на почте. Излишне говорить, что в ответ я получила лишь исполненный презрения взгляд.

– Это случилось пятого января?

– На следующее утро после похорон. Однако я не стала выдвигать бездоказательных обвинений. Я снова побеседовала с Джонсоном и расспросила Гоутубеда. Оба подтвердили, что накануне расположение венков было иным.