«Надеюсь, известно, разрази меня гром!.. А вот мне пока ничего не ясно».

Архимаг помчался вверх по спиральной лестнице, к пылающему Оку.

– Ну что? – выпалил правитель, отдышавшись.

Заваль медленно повернулся к нему. Лицо иерарха побледнело как мел, а глаза ввалились и потемнели.

– Гельвериен только что узнала, как спасти мир, – бесцветным голосом произнес он. Похоже, на сей раз говорил не человек, а дракон. – Оказывается, наша планета – это одно живое существо, искусственно созданное и наделенное беспредельной мощью. Она словно тело, у которого есть сердце, – другими словами, источник, вырабатывающий энергию, распределяющий ее и отвечающий за исцеление. Имелся так же мозг, но он перегорел. Вышел из строя. И теперь наш мир гибнет вместе с ним.

– Но ты же сказал… – сдвинул брови правитель.

– О да, – вздохнул Заваль. – Исправить положение возможно. Для этого один из нас должен пожертвовать собой. Когда живой разум сольется с Мириалем, тело вновь обретет голову и сможет управлять стихиями, природой и магическими Завесами. Но доброволец перестанет быть собой. Время навеки остановится. Целые поколения промелькнут, как мимолетный сон, перед ним – всемогущим, но бесконечно одиноким.

Заваль помедлил и вновь посмотрел на архимага по-человечески.

– Я думаю, нечестно просить Гельвериен. Она и так уже пострадала. Впрочем, я не уверен, что участь добровольца – непременные муки. Нам об этом вообще ничего не известно.

Иерарх замолчал, будто собираясь с силами.

– Послушай, Аморн. Это стоит сделать мне. Однажды меня уже хотели принести в жертву. Не думаю, что сгореть на костре приятней. Я хоть и бывший иерарх, однако не бегу от ответственности. Этон согласен, мы уже все обсудили. Он говорит, что не прочь сохранить воспоминания племени таким хитроумным способом.

Правителю стало дурно. Да-да, действительно, легче всего позволить добровольцу исполнить задуманное. И все же…

«Это я подтолкнул планету к гибели, когда подменил перстень. При чем тут иерарх? Спасение мира только на моей совести.

Но как же Вельдан? Я едва успел обрести ее. И она меня. Девочка утратила самого близкого друга, и теперь…

Ведь это и ее мир тоже. Вельдан все поймет. Элион испытал то же, он подставит ей плечо. И Тулак не бросит подругу в несчастье. А Дарк? Вот кто утешит бедняжку лучше любого отца».

Архимаг заговорил, не дожидаясь, пока иссякнет храбрость:

– Нет, дружище. Возвращайся к Аили, и живите счастливо. Не нужно жертвы. Я сам… – Он глубоко вздохнул. – Попрощайся с Вельдан за меня, хорошо? Передай, что я за все прошу прощения. Ладно, Гельвериен, пора начинать. Что я должен?..

Магиня одарила его взглядом, полным сердечного сочувствия.

– Что же, прощай, Аморн. Восхищаюсь твоим мужеством. Жаль, что мы не успели как следует познакомиться, ведь ты один из моих сородичей. Я покажу тебе, как правильно действовать. После этого мы уйдем. Помост вытянется и унесет площадку – с тобой, конечно – внутрь Ока. Затем он вернется на прежнее место. Но тебя на платформе уже не будет. Архимаг воплотится в мировой разум.

– Ладно, – кисло усмехнулся доброволец, – полагаю, на свете немало вещей пострашнее бессмертия. Жизнь и так уже сделала мне одолжение: не всякий протянет столько лет после казни. Прощай, Гельвериен, прощайте, Заваль и Этон. Обещаю исполнять свою работу наилучшим образом. Обязательно напомните Тулак и молодому колдуну беречь мою Вельдан. Правда, они вряд ли нуждаются в чьих-либо наказах.

«По-моему, ты начинаешь тянуть волынку, Аморн, – спохватился он вдруг. – Струсил?»

– Извини, землячка. Так что мне…

– Стойте! – прокричала Тиришри. – Не делай этого, Блейд. Выслушай меня, хорошо? Тебе есть что терять, а я привыкла обходиться без тела. – Она испустила такой вздох, на какой способна только невесомая фея. – И потом, я не смогу вернуться в Гендиваль и смотреть в глаза Вельдан после всего, что произошло. Проще уйти. И попытаться загладить вину.

Никто не успел вымолвить ни слова. Мерцающие искры хвостом стремительной кометы прочертили дрожащий воздух и бесследно растаяли, растворившись в огромном темном зрачке.

Долгое время ничего не происходило. Но вот послышался тот же протяжный мелодичный звук, что и в начале. Он все нарастал, усиливался, пока не достиг победной высшей точки. Темно-фиолетовый зрачок лишился последних трещин и прояснился, приобретя оттенок нежной лазури. К величественной, небесной музыке внезапно присоединился ликующий голос Тиришри:

– А-а-а-хх! Теперь я вижу. Я вижу целый мир в его дивной сложности и гармонии. – Фея заливисто рассмеялась. – Как я счастлива, что заменила тебя, Аморн! Ты так и останешься уязвимым, ограниченным куском плоти, тогда как я… Я – вся планета.

– Хорошо, а что насчет барьеров? – перебил спасительницу мира архимаг, начиная раздражаться ее бахвальством.

– О, я как раз работаю над этим. Пока ваша компания выберется наружу, я их уже починю.

– Ну, тогда ладно. При такой скорости и работоспособности действительно есть чем гордиться.

Ни восторга, ни удовлетворения от выполненной задачи правитель не испытывал.

– Пойду спущусь к моей бедняжке Вельдан и Казу.

– Вот это да, Аморн! – завопила Шри. – Кажется, я нашла ответ! По-моему, шансы у дракена неплохие!

– Клянусь небом, до смерти рад вас видеть! – воскликнул, тяжело отдуваясь после бега, Кер.– Не думал, что вам удастся. Как вы, друзья, в порядке? Все хорошо?

Элион и сам себя об этом спрашивал. Густая пыль и дым после взрыва щекотали ноздри, заставляя беспрестанно чихать. Кожа зверски ныла от ссадин и ожогов, правда, не столь серьезных. Ужасные минуты утомили его, словно годы тяжкого труда. Чародей сверкнул глазами.

– Чего хорошего-то? Посмотри на меня.

И тут до него дошло. Неужели получилось? Они с Вифанг живы! Всем смертям назло. Чародея окатила волна безмерного облегчения, и он принялся хохотать как безумный, размазывая слезы и кровь по грязной физиономии.

– Значит, в порядке, – криво улыбнулся Кер. – Дуракам всегда везло.

Элиза тем временем выбралась из туннеля, который успела обследовать.

– Засыпало намертво, – крикнула она. – Несколько футов еще можно пройти, но дальше – бесполезно. Не представляю, чтобы хоть одна тварь пережила такое.

Элион вдруг осознал, что по-прежнему прижимает к себе оружие Древних, и он презрительно швырнул ненужную железку предводителю.

– Забери его. Вот дрянь: отказала в самый неподходящий миг!

Лицо Кера вытянулось.

– Ты… ты сломал его? Это ружье просуществовало тысячи лет! Что скажет Аморн?