Петлюрі так і уявлялось[: ] от він має сформовати дісціплінований корпус. Їде по залізниці, розвертає свої сили в певному місці, гоне і б’є большовиків, збирає по селах населення, виступає до них з палкою промовою. Запалює їх національне почуття. Улаштовує зараз на місцях владу, порядок і дає населенню спокій. А там… там… слава визволителю. Слава нашому національному герою. Слава нашому Українському Наполеонові!{1142}

Сам новоназначенный атаман Петлюра издал объявление: «Місто, повіти, села й ин., що лежать у районі залізниці Київ – Полтава, оголошуються мною на військовому стані». В объявлении, в частности, говорилось: «Всі, хто мешкає в названому районі, повинні робити певну допомогу війську Української Народньої Республiки, котре діє проти насильників свободи. Котрі ж будуть суперечить, хто б вони не були, до якої національности б не належали – навіть українці, спровоковані ворогами українського народа, будуть віддані зараз військовому суду і будуть судитись по статутах військового часу»{1143}.

Спасти Полтавщину, не говоря уже о Слобожанщине, Петлюре не удалось. 13 (26) января бои между украинцами и большевиками начались у станции Гребенка, примерно на полпути от Полтавы до Киева{1144}. Однако Петлюра и его кош сыграли решающую роль в боях в самом Киеве, неделей позже.

Тем временем большевики, которых действия украинцев отнюдь не обескуражили, продолжали готовиться.

8 (21) января, по распоряжению губернского парткома большевиков, Николай Патлах взял двухнедельный отпуск по месту службы и приступил к организации боевого отряда из рабочих-железнодорожников. В лазарете возле товарных путей, в одной из комнат, открыли фиктивную библиотеку, которая на самом деле представляла собой штаб железнодорожников. К 15 (28) января Патлаху и его сотрудникам удалось набрать всего 85 человек, желавших с оружием в руках выступить против Центральной Рады{1145}.

Но на сторону будущих повстанцев стали переходить и украинские военные.

Около 11 (24) января состоялось собрание железнодорожников киевского узла. «Мы, вольные казаки киевского ж.‑д. узла, выносим полное недоверие штабу вольного казачества, который дает директивы генерального секретарства контрреволюционного характера, – говорилось в принятой собранием резолюции, – и потому, мы, железнодорожники, выходим из состава вольного казачества и именуем нашу организацию боевой дружиной. <…> На основании этого мы оставляем за собою оружие, так как оно народное, и против попытки центральной рады отобрать оружие протестуем. Отобранное оружие требуем возвратить обратно»{1146}.

Начальник киевского гарнизона атаман Глебовский, со своей стороны, обратился к населению Киева с просьбой «уведомлять его немедленно об оружии, которое укрывается для преступных целей, а также обо всех случаях самочинных действий вооруженных людей, чтобы при участии самого населения возможно было принять немедленно решительные меры для установления спокойствия в городе и охранить жизнь мирного населения от темных и преступных элементов»{1147}. Упомянутые элементы, однако, времени даром не теряли. На Жилянской улице некие бандиты, без малейшего уважения к декабрьскому приказу Петлюры, самочинно реквизировали автомобиль «Пежо» № 167 из гаража автомобильных курсов инженера Перминова. На Лукьяновке постовой милиционер попытался задержать стрелявшего солдата, который назвался полуботковцем. Попытка закончилась неудачно: немедленно появились еще четверо солдат, которые пригрозили милиционерам оружием, обезоружили их и скрылись. Аналогичный эпизод на Нижнем Валу закончился иначе. Когда стрелявший отказался, по требованию милиционера, поднять руки вверх и сделал попытку обезоружить его, милиционер выстрелил и убил хулигана{1148}…

Январское восстание: первый день

Большевики и сочувствующие им начали действовать вечером 15 (28) января.

Около 8 часов вечера в нескольких воинских частях начались митинги, на которых солдаты высказывались против украинской власти. Ораторы призывали к свержению Генерального секретариата и – подобно тому, как большевики в Петрограде требовали еще за полгода до того – к передаче всей власти советам рабочих и солдатских депутатов. Часть солдат объявили себя «украинскими большевиками» и заявили, что подчиняются только советам.

Собрания затянулись до 11 часов вечера. В Арсенале выработали и предъявили такие требования{1149} (на некоторых других собраниях выработали похожие резолюции):

1) Немедленная ликвидация контрреволюции на Украине.

2) Разоружение «белой гвардии». (Еще раз отмечаем одно из наиболее ранних появлений этого термина. Как и значительная часть революционной терминологии, он родом из французской революции. Красный – символ революции, белый – контрреволюции. Точнее – всего того, что красные считают контрреволюцией; иными словами, не красный – значит, белый.) Разоружение украинского вольного казачества, офицерских отрядов и милиции, «которые заменили собою на Украине жандармов и городовых».

3) Арест «заведомых контрреволюционеров» – [под]полковника Капкана, генерала Иванова и других.

4) Прекращение «разгрома рабочих газет», освобождение революционеров из-под ареста, а также немедленное начало расследования похищения Пятакова.

5) Немедленное прекращение демобилизации на Украине; ее должны были осуществлять только советы.

6) Немедленный созыв всеукраинского съезда советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, немедленная передача власти в крае и на местах советам (опять-таки «петроградская модель», один к одному).

Около полуночи солдаты некоторых частей, расположенных на Печерске, с криками «ура» бросились к винтовкам и выбежали на улицу. Они заняли многие улицы Печерска и стали разоружать вольных казаков. Между часом и двумя часами ночи на улицах разгорелся настоящий бой, с применением винтовок, пулеметов и даже орудий. Восставшие пытались обстрелять из орудий штаб военного округа на Банковой, но ни один снаряд не попал в цель.

Первым большим успехом восставших стал захват Арсенала.

В 2 часа ночи на 16 (29) января отряд красногвардейцев и рабочих, после перестрелки с охраной, ворвался во двор, захватил территорию завода и укрепился там, выставив несколько 3‑дюймовых орудий и пулеметов. Красногвардейцы вряд ли бы продержались без посторонней помощи – их было слишком мало. Но к ним примкнули казаки украинских полков – имени Сагайдачного, имени Шевченко{1150} и имени Полуботка (по некоторым сведениям, также имени Богдана Хмельницкого{1151}). В этих частях давно шла агитация в большевистском духе. Украинская власть решила разоружить потенциальных мятежников; к казармам на Печерск послали вольных казаков с броневиками и 1‑й конный полк Свободной Украины. Но эти меры запоздали. Вольных казаков встретили огнем из винтовок и пулеметов{1152}.

Сразу же было принято решение идти в Арсенал, который будет служить опорным пунктом восстания.

Сила Мищенко вернулся в казармы 1‑го батальона полка имени Сагайдачного, в Софийском епархиальном училище, около часа ночи. В казармах «царила полнейшая сумятица, крик, гам». Там были представители полка Полуботка и арсенальских рабочих. От них Мищенко впервые узнал о готовящемся восстании – и они заявили, что «имеет большое значение для успеха восстания, если его начнут и в нем примут