– Так чего мы сидим? Пойдемте и, наконец, надерем ему задницу, кто бы он ни был! – чародей встал первый. – Мне надоело торчать под землей, как вам – не знаю.

– Он прав, пора встретиться с тем, ради чего мы здесь, – Кудеяр тоже встал и пошел к Мафусаилу, чтобы приготовить свое любимое оружие – парные сабли.

Каждый готовился к предстоящей обороне, по пути к переходу размахивали мечами и даже устраивали парные поединки, Бэйр пыталась сварить на ходу хоть немного заживляющих мазей.

Первым по лестнице на четвертый ярус спустился я. Вокруг было достаточно спокойно, в тени я не увидел ни одной ящерицы поблизости.

Один за одним спускались члены команды и все было тихо, но не успела Бэйр, спускавшаяся последней, ступить ногой на камни, как из темноты откуда ни возьмись выскочила огромная тварина. Она бросилась на Мафусаила, будучи вдвое крупнее его.

Не теряя ни секунды, Кудеяр бросился защищать свое животное: царевич хорошо подготовился и надел самую прочную одежду, которая у него была, так же завязал нос и рот шарфом, чтобы не отравиться зловонным дыханием ящеров.

Люциус тоже не растерялся, из его рук, как пружина из рукава фокусника, выскочила огромная розовая молния и впиталась в зверя.

Черная туша, даже не коснувшись Мафусаила, свалилась замертво.

Ее длина была около девяти метров, высота – около двух. При этом тело было в тех же пропорциях, что и у обычной ящерицы, только морда другая – чуть уже, чем у крокодила, и без глаз. Вдоль ее тела развивались подвижные перепонки с шипами, в которых, скорее всего, был яд.

И таких впереди было более двух тысяч…

Мне стало не по себе. Те ящеры, что встретились нам на потолке третьего яруса, были гораздо меньше, а эти оказались настоящие гиганты – почти как тот глубинный демон, который держал корабль.

– Это было не так уж и сложно, – самодовольно заметил Люциус. Тут тварь зашевелилась, все снова приготовились обороняться, но чародей мгновенно выпустил еще три молнии в тушу, ему помог Кудеяр.

Запахло жареным ящериным мясом.

– Вот теперь точно, – подтвердил Кудеяр. – Если все целы, пойдемте дальше.

После нападения мы шли в постоянном напряжении. Я был впереди всех, как обычно, и потому чувствовал себя чем-то вроде наживки.

С самого детства я боялся животных, которые были крупнее меня. Я знал, что всегда могу стать таким же большим и сильным и сцепиться с кем угодно, но, когда впервые видел нового крупного зверя, всегда очень пугался.

Сейчас я без малого был вне себя от ужаса при мысли, что по лабиринтам бродят такие огромные чудовища. И я знал, что даже если превращусь в такое же, не буду настолько большим: они хорошо раскормлены и натренированы. Как охотничьи собаки.

Даже превратившись борзую, я не обгоню такую же, которая бегает всю жизнь, с самого рождения. Даже превратившись в ящера, я не смогу победить такого, которого учили убивать с тех пор, как он вылупился из яйца.

Зато Кудеяр чувствовал себя теперь, как дома. Он мог видеть тенями и следил за тоннелями впереди так же, как я, но не боялся, а, наоборот, хотел увидеть там кого-то.

Когда он заметил вторую ящерицу и сказал об этом, я чуть не струсил и не отступил назад, давая магам расправиться с ней. Но в итоге я все же собрался с духом, превратился в подобие Мафусаила и приготовился к атаке.

Но ящерица не нападала, она кружила вокруг нас, ползая по стенам и потолку, изредка издавая неприятные пронзительные крики. Вскоре к ней присоединилась вторая, потом третья. Ящеры не спешили нападать, они выжидали, когда к ним присоединятся остальные.

Когда четвертая ящерица заскользила в тени Кудеяр, Люциус и Бэйр принялись за работу. И двух минут не прошло, как три ящерицы свалились со стен, источая вонь жженной чешуи. Четвертая исчезла.

Мы двинулись дальше, будучи настороже, но пропавшая ящерица так и не появилась.

Через десять часов пути Бэйр объявила привал. Мы выбрали самую маленькую пещеру, какую только смогли отыскать, и устроились на ночлег. Я, как и должен был, вызвался дежурить первым.

Бэйр выдала мне свои магические часы-календарь, чтобы я следил за временем. Когда я взглянул на странные циферблат, мне стало не по себе: в лабиринтах мы были всего четвертую неделю, а мне казалось, что мы тут не меньше полугода.

Постепенно приходя в себя, я ждал, когда появится Маргул. Она возникла передо мной два часа спустя после того, как все уснули. Буквально выросла из-под земли.

– Здравствуй, – поздоровалась она холодно. – Я пришла.

– Куда нам идти дальше?

– Будет несколько разветвлений, до них идите, не сворачивая в боковые тоннели. Потом свернете в крайний тоннель справа два раза, затем выберете средний, после среднего – снова тоннель справа. Там будет пещера, в которой вы сможете отдохнуть, – быстро объяснила она.

– Что он? – я спросил про Райнара.

– Я сказала, что вы спустились и убили четырех ящериц. Он готовится к нападению… я сдерживаю десятки животных, но некоторые все же пробивают к вам. Его стараниями ящериц, нападающих на вас, будет становится все больше.

– Ты уже нашла подходящую пещеру для Люциуса?

– Нет пока, я весь день с питомцами… Хотела бы я попросить вас не трогать их, но знаю, что этого не избежать, – она вздохнула, покосившись в сторону: ее глаза начинали болеть от нашего огня. – Ведь они не сами на вас нападают: это или болезнь, или приказы Райнара. На самом деле для меня они как дети.

– Ты сама знаешь, что иначе нам не добраться до Райнара.

– Знаю… ты запомнил дорогу?

– Да.

– Тогда до встречи.

Маргул провалилась под землю за считанные секунды, и я снова остался один, со своими мыслями и страхами.

Теперь я понимал, что дальнейший поход будет для меня куда страшнее, чем я думал до этого. Раньше я не обращал внимания на шутки Люциуса про смерть, теперь они казались мне слишком близкими к реальности. Эти ящерицы не так глупы, вскоре они будут собираться вместе и нападать на нас огромными стаями, и тогда уже отбиваться нам придется всем вместе… теперь все будет именно так, как мы себе представляли, спускаясь под землю.

Почему-то долгое время спокойного пути слишком повлияло на меня, хотя я больше всех остальных знал о том, что нас ждет. Теперь же я боюсь больше всех.

Спустя еще час я разбудил Кудеяра и пошел спать сам. Спалось мне очень плохо, но все же я