– На колени! – приказал Тиган, который встал рядом с ней.

Зейлан не шелохнулась.

Тиган раздраженно закатил глаза:

– Я же понятно сказал: на колени!

Зейлан подняла подбородок и расправила плечи. Она не встала бы на колени даже перед королем Андроисом. Честью подчинять ее себе обладали прежде всего Стена и еще – Хранители, но никто другой. И тем более не наследный принц Неблагого двора!

– Я не встану.

– Сделай это! – прорычал Тиган, обнажив зубы.

– Нет.

Едва она произнесла это слово, как почувствовала сильный удар под коленную чашечку. С криком, в котором было больше ужаса, чем боли, Зейлан рухнула на пол. Кончиками пальцев девушка ощутила ледяной холод мраморных плит. Но вздрогнула она по другой причине. Зейлан попыталась встать, но руки, удерживающие ее прежде, теперь заставляли ее стоять, преклонившись перед принцем. Хранительница сжала руки в кулаки и подняла глаза. Киран посмотрел на нее сверху вниз. Опустив руки на подлокотники, он неподвижно сидел на своем троне. Ничто в его позе не показывало, что он был рад ее видеть. Зейлан почувствовала тошноту. Возможно, убедить наследного принца в своей невиновности будет не так уж легко.

– Почему? – спросил он. Это было единственное слово, которое раздалось из его уст.

– Это не я. Я не убивала твою мать, – ответила Зейлан. Она пыталась сохранять спокойствие, но это было не так уж легко, учитывая ситуацию, которая могла произойти только в одном из самых худших ее кошмаров. Она могла рассчитывать только на благосклонность и милость фейри, а этого у Неблагих, если верить старым легендам военных времен, что рассказывали в Тобрии, было не так уж много.

– Почему я должен тебе верить?

– Потому что я бы никогда так не поступила. – И прежде всего не стала бы так поступать с собой. Она просто хотела покинуть это место, и, как только Киран отпустит ее, она соберет вещи и исчезнет. Черт с ней, с коронацией. Будь проклят фельдмаршал. И черт с ним, пусть он накажет ее за это.

Киран покачал головой. Она не убедила его.

– Зачем я стала бы убивать твою мать? – спросила Зейлан.

– Я не знаю, – пожал он плечами. – Ты презираешь фейри.

Ее губы сжались в тонкую нить. Кровь зашумела в ее ушах. Протест готов был сорваться с ее губ. Но все присутствующие, включая Кирана, знали правду. Зейлан никогда не скрывала своих чувств, и, если она сейчас солжет принцу, это будет звучать неправдоподобно.

– Да, но, если бы я намеревалась прикончить одного из вас, я бы выбрала Олдрена.

Видимо, Киран не ожидал от нее такой честности, и в чертах его лица проскользнуло удивление:

– Почему?

– Я ему не нравлюсь.

Киран устремил взгляд на своего советника, который, невольно поведя плечом, как бы подтверждал: Хранительница не ошибается. На мгновение показалось, что Киран хотел что-то сказать по этому поводу, но он решил иначе.

– Враждебность Олдрена по отношению к тебе сейчас не имеет никакого значения. Речь идет о моей матери.

– Она была убита замаскированным гвардейцем.

Киран нахмурился:

– Что за замаскированный гвардеец?

– Конечно, этого гвардейца не существует, – сказал Тиган и шагнул вперед, сцепив руки за спиной. – Она утверждает, что на нее напал фейри, который был в униформе гвардейца. Он впоследствии и убил королеву. Но это невозможно. Мои люди заметили бы странного гвардейца.

– Очевидно, нет, – фыркнула Зейлан.

– Закрой пасть! – огрызнулся Тиган. Его бледные прежде щеки покраснели от гнева.

Зейлан, однако, не могла бы сказать, действительно ли весь этот гнев был направлен против нее или фейри злился и на себя. В конце концов, именно Тиган, будучи командиром охраны, должен был обеспечивать безопасность королевской семьи и, как видно, потерпел неудачу.

– Почему ты решила, что гвардеец переоделся? – заинтересованно спросил Киран.

– Может быть, одному из людей Тигана надоело твое отношение.

Тиган с негодованием ахнул:

– Никто из моих людей…

Взмахом руки Киран заставил его замолчать:

– Я говорил с Зейлан.

– Это был не гвардеец, потому что человек, который напал на меня, не был одним из вас. Он не был Неблагим фейри. У него были карие глаза, а светлые волосы были не настоящими. Он носил парик, я заметила, как локоны соскользнули, когда сражалась с ним.

Что-то, похожее на облегчение, вспыхнуло в глазах Кирана, и принц с любопытством наклонился вперед. Его волосы упали на плечи, и Зейлан удивилась, обнаружив, что на его ушах не было золотых наконечников, которые принц обычно носил. Видно, в спешке он забыл надеть их. Тем не менее Хранительница не увидела и острых кончиков на его ушах – фейри выглядел действительно почти как человек.

– Может быть такое, что под этим париком у этого были длинные черные волосы?

– Хм, я не знаю, – запнулась Зейлан, раздраженная и сбитая этим вопросом с толку. – Наверное. А что?

– Такие волосы были найдены на теле моей матери.

– Волосы, которые подойдут вам, – послышался со стороны голос Олдрена. Его взгляд, направленный на девушку, по-прежнему был мрачным, в то время как лицо Кирана немного посветлело. Казалось, какая-то часть его, по крайней мере, надеялась, что Хранительница была невиновна. Это придавало ей мужества.

– Может быть, они и мои, – сказала Зейлан. Это были не самые умные слова, которые она когда-либо говорила, но, если эти волосы принадлежали ей, нужно было дать объяснение, как они туда попали. – Я боролась с этим человеком. Возможно, они зацепились за его одежду.

– Да, такое могло произойти, – задумчиво пробормотал Киран.

– Или нет, – сказал Олдрен. – Может быть, она просто хороший рассказчик.

Это утверждение сквозило недоверием, что еще раз напомнило Зейлан, почему она избрала бы своей жертвой Олдрена. Он разжигал в голове Кирана сомнения, которых не должно было быть. Принц хотел ее отпустить – девушка поняла это по его взгляду, – но не мог. До тех пор пока ее невиновность не будет доказана – для этого преступление было слишком жестоким.

– Что нам с ней делать? – спросил Тиган, когда молчание затянулось.

Я не знаю, ответили глаза Кирана.

– Закрой ее в темнице, – произнес его рот. – Я займусь этим после своей коронации.

– Нихалос —

Фрейя благоговейно погладила ткань своего нового платья. В Амаруне у нее был гигантский шкаф, который был до отказа забит благородными одеяниями. И все же она могла со всей искренностью утверждать, что до сих пор не носила ничего красивее платья, которое они с Кираном выбрали вместе. Платье было с открытыми плечами и совершенно неопределенного оттенка, который менялся в зависимости от того, как свет падал на материал. Ткань напоминала Фрейе радугу, которая тонула в мерцающей морской глади. Верх платья был расшит листьями из той же ткани. Они распределялись и по его юбке, создавая впечатление листвы, которую постепенно теряет дерево, которое усиливалось и подчеркивалось изменчивой игрой красок на ткани. Фрейя понятия не имела, как портному удалось создать эту иллюзию, но она едва могла дождаться, когда сможет показаться в этом платье, и надеялась, что сможет взять этот шикарный наряд с собой в Амарун.