Король Людвиг увековечил в памятнике искусство, угодное Богу. А Лист, служа такому искусству, утвердился в мысли, что находится на правильном пути.

В последний день июля Лист прибыл в Пешт, но почти сразу же уехал в Сексард к Анталу Аугусу. В имении гостеприимного друга он надеялся переждать перипетии разгоравшейся Франко-прусской войны, всей душой переживая за свою «вторую родину».

К тому времени Пруссия стремилась не только расширить Северогерманский союз и объединить все германские земли под своей эгидой, но и ослабить давнюю противницу Францию, которая, в свою очередь, пыталась не допустить появления единой сильной Германии. Военный конфликт был неизбежен. Формальным поводом к нему стали претензии на испанский престол князя Леопольда Гогенцоллерн-Зигмарингена[661], поддержанные прусским королем Вильгельмом. В Париже с возмущением восприняли эти притязания. Наполеон III заставил Леопольда отказаться от испанского престола. Франция выдвинула прусскому королю требование запретить Леопольду когда-либо принимать испанскую корону, не только нарушавшее дипломатический этикет, но и оскорблявшее Вильгельма. Тот отказал французскому послу в аудиенции, правда, пообещав вернуться к этому вопросу позже. Но Бисмарка не устраивала «страусиная» политика монарха, пытавшегося избежать открытого противостояния с Францией. Он по собственной инициативе передал в печать депешу, что Вильгельм «отказался принять французского посла и велел передать, что более не имеет ничего сообщить ему». Возмущенные французские депутаты тут же почти единогласно проголосовали за войну, которая была объявлена Пруссии 19 июля 1870 года.

С первых дней войны победы сопутствовали прусской армии. Забегая вперед скажем, что 28 января 1871 года французы были вынуждены заключить перемирие. 26 февраля в Версале был подписан предварительный мирный договор. Чтобы стимулировать его ратификацию Национальным собранием Франции, 1 марта прусские войска вошли в Париж, а 3 марта после объявления о ратификации были выведены. Окончательный мирный договор был подписан во Франкфурте 10 мая.

Вот как Лист в письме Каролине Витгенштейн реагировал на известия о ходе военных действий, полученные из газет: «После страшного удара, каким явилась капитуляция французской армии и императора, от тех надежд, которые Вы хотели вселить в меня своим последним письмом, на довольно долгое время придется отказаться. Провидение вынесло свой приговор властителю, коим я восхищался как мудрейшим, искуснейшим и лучшим властителем нашего времени»[662].

Еще одно событие, о котором Лист также узнал в Сексарде только из газет, повергло его в уныние: 18 июля Ганс фон Бюлов получил официальный развод. Он лично оплатил все судебные издержки, несмотря на то, что являлся пострадавшей стороной. Всего через неделю, 25 августа, в день рождения Людвига II, в протестантской церкви Люцерна был заключен брак между Вагнером и Козимой. Перед церковной церемонией дочь Листа перешла в конфессию будущего супруга.

Конечно же, теперь настал конец всем сплетням и пересудам в адрес Козимы и Рихарда. Перед Богом и людьми они стали законными мужем и женой. Огромное облегчение и всепоглощающая радость были омрачены лишь последовавшим за этим полным разрывом отношений с отцом Козимы и другом Вагнера. Причина серьезного охлаждения их отношений кроется исключительно в неприятии Листом нового брака дочери. Сам же Вагнер непоколебимо верил, что примирение с «дорогим Францем» скоро обязательно произойдет. По завершении первого тома мемуаров Вагнер, отдавший его в издательство Бофантини (Bofantini) в Базеле и незадолго до Рождества получивший тираж, отослал в качестве рождественского подарка первые экземпляры Людвигу II и Листу.

Сам же Лист 31 октября получил от Венгерского комитета по организации празднования столетия Бетховена официальное приглашение дирижировать торжественным концертом бетховенской музыки. Увы, готовящиеся торжества оказались омрачены трагическим событием: в этот день умер Михай Мошоньи.

В едином отчаянном порыве, всего за несколько дней, Лист написал «Погребение Мошоньи» (Mosanyi gyáynenete / Mosonyis Grabgeleit). Это произведение положило начало циклу «Венгерские исторические портреты» (Magyar történelmi arcképek / Historische ungzrísche Bildnisse), который он с тех пор писал вплоть до последнего года своей жизни. Кроме Мошоньи среди героев цикла — Иштван Сеченьи, Ференц Деак, Ласло Телеки, Йожеф Этвёш, Михай Вёрёшмарти, Шандор Петёфи…

К середине ноября Лист вернулся из Сексарда в Пешт. 14 декабря фестиваль, посвященный юбилею Бетховена, был открыт представлением «Эгмонта»; 15 декабря прошла новая постановка «Фиделио». Наконец, 16 декабря Лист дирижировал своей кантатой и Девятой симфонией Бетховена.

Двадцать второго декабря Листа посетил министр-президент Венгрии Дьюла Андраши[663]. Именно тогда граф Андраши впервые озвучил Листу просьбу всего венгерского музыкального сообщества взять на себя руководство и помочь в организации новой пештской Музыкальной академии. Пусть финансовая сторона не беспокоит композитора — примерный бюджет будущего учебного заведения разработан, а вопрос о его приглашении фактически решен. В этом предложении Лист увидел указующий перст судьбы.

Лист решил задержаться в Пеште подольше. С 2 января 1871 года он стал регулярно устраивать у себя на квартире утренние концерты, которые сразу приобрели известность и популярность. На них слушатели знакомились с творчеством самого Листа, а также венгерских композиторов. Своему кредо — отдавать все силы делу становления национальной венгерской музыки — Лист никогда не изменял. Двумя филармоническими концертами, прошедшими в начале апреля, он продолжил воспитание венгерской публики. 6 апреля Лист писал Каролине Витгенштейн: «…в среду вторым филармоническим концертом я закончил серию своих пештских выступлений. Баланс, во втором и хорошем смысле слова, таков, что этот концерт перетянул чашу весов в пользу молодых венгерских композиторов — аристократов и буржуа, — находящихся на пути к известности: Эркеля, Лангера, Орци, Берты, Михаловича. Они соответствуют трем вольтеровским категориям друзей: те, которые любят меня, те, которым я безразличен, и те, которые меня ненавидят, — но я всем хочу служить лояльно»[664].