И день настал… Но сначала они пережили множество проверок и комиссий, которые, перекрывая друг друга, дотошно изучали готовность корабля к выходу на небывалое дело. Последним прибыл из Москвы начальник отдела боевой подготовки подводных сил ВМФ контр-адмирал Юрий Фёдоров. Он прибыл с негласной установкой — «проверить и не допустить». Так его напутствовал ВРИО Главнокомандующего, который остался в августе вместо Главкома, ушедшего в отпуск. ВРИО не хотелось брать на себя ответственность за исход операции «Бегемот» — как назвали стрельбу «Новомосковска». Слишком памятна была неудача первой попытки. Но Юрий Петрович Фёдоров, убедившись, что экипаж безупречно готов к выполнению задания, дал в Москву честную шифровку: «проверил и допускаю». Сам же, чтобы его не достали гневные телефонограммы, срочно отбыл в другой гарнизон.

Итак, путь в море был открыт.

— Представляю, как вы волновались…

— Не помню. Все эмоции ушли куда-то в подкорку. В голове прокручивал только схему стрельбы. Можно сказать, шёл на автомате. Хотя, конечно же, в моей судьбе от исхода операции «Бегемот» решалось многое. Мне даже очередное звание слегка придержали. Мол, по результату… И академия светила только по итогу стрельбы. Да и вся жизнь была поставлена на карту. Карту Баренцева моря…

За полчаса до старта — загвоздка. Вдруг пропала звукоподводная связь с надводным кораблём, который фиксировал результаты нашей стрельбы. Мы их слышим, а они нас — нет. Сторожевик — старенький, на нём приёмный тракт барахлил. Инструкция запрещала стрельбу без двусторонней связи. Но ведь столько готовились! И контр-адмирал Сальников, старший на борту, взял всю ответственность на себя: «Стреляй, командир!»

Я верил в свой корабль, я ж его на заводе принимал, плавать учил, в линию вводил. Верил в своих людей, особенно в старпома, ракетчика и механика. Верил в опыт своего предшественника — капитана 1-го ранга Юрия Бекетова. Правда, тот стрелял только восемью ракетами, но все вышли без сучка и задоринки. Мне же сказали, что даже если тринадцать выпустим, то и это успех. А мы все шестнадцать шарахнули. Без единого сбоя. Как очередь из автомата выпустили. Но ведь «пуля» дура. А что говорить про многотонные баллистические ракеты? Капризная «дура»? Нет, ракета большая умница, с ней надо только по-умному.

Погоны с тремя большими звёздами Сальников вручил мне прямо в центральном посту. В родной базе нас встречали с оркестром. Поднесли по традиции жареных поросят. Но прожарить как следует не успели. Мы их потом на собственном камбузе до кондиции довели и на сто тридцать кусочков порезали — чтоб каждому члену экипажа досталось. Представили нас к наградам: меня к Герою Советского Союза, старпома — к ордену Ленина, механика — к Красному Знамени… Но через неделю — ГКЧП, Советский Союз упразднили, советские ордена тоже. Дали всем по «звёздочке» — и делу конец.

Когда-то, в пору офицерской молодости лодочные остряки сочинили двустишие: «Самый длинный из минёров старший лейтенант Егоров». Капитан 1-го ранга Егоров высок не только ростом. Высок моряцкой судьбой, высок командирским духом, высок отвагой. Словом, ростом своим под стать мостику подводного крейсера стратегического назначения.

…Я видел эту историческую видеозапись. На хронометре 21 час 09 минут 6 августа 1991 года. Вот, проклюнувшись из воды, оставив на поверхности моря облако пара, взмыла ввысь и скрылась в полярном небе первая ракета; через несколько секунд за ней устремилась с воем вторая, третья- пятая… восьмая… двенадцатая… шестнадцатая! Облако пара тянулось по ходу подводного крейсера. Раскатистый грозный гул стоял над пасмурным нелюдимым морем. Вдруг подумалось: вот так бы выглядел мир за несколько минут до конца света. Кто-то назвал эту стрельбу «генеральной репетицией ядерного апокалипсиса». Но нет, то был прощальный салют, который отдавала Великая подводная армада своей обречённой великой державе. СССР уже погружался в пучину времени, как подраненный айсбергом «Титаник».

В историю надо уходить красиво.

Несколько слов о наградах командиру и его экипажу. Конечно же, подводники заслужили больше, чем получили. Но любой канцелярист скажет, что за один подвиг дважды не награждают, и потому Золотая Звезда Героя России капитану 1-го ранга Егорову и не просияла, хотя Героя Советского Союза давали и за восемь последовательных пусков. Но ведь Егоров принимал от промышленности, вводил в строй, отрабатывал во всех режимах новейший атомный ракетный подводный крейсер стратегического назначения. БДРМ «Новомосковск» даже в беспоходные и бесславные для флота 1990-е годы несколько раз сумел прогреметь на всю страну. В 1997 году этот корабль совершил то, что не удавалось никому в мире — запустить ракету в цель с Северного полюса, с макушки планеты. В 1998 году ракета, запущенная с крейсера, вывела в космос искусственный спутник Земли. Дела воистину глобального масштаба. Право же, пора отдать должное первому командиру этого исторического корабля, офицеру, который и сегодня служит по завету поэта-фронтовика: «Не до ордена, была бы Родина».