Фейнт видела вздувшиеся вены на худой шее Араникт, напряженные мышцы плеч. И еще атри-седу медленно тянуло вперед: что-то внутри этой бурлящей тучи словно затягивало ее в утробу.

В стороне Наперсточек, стоящая на коленях, непрерывно визжала.

Они видели Бриса Беддикта на первой насыпи… видели, как вокруг него из земли вырастали менгиры, протыкая грязь и камни, почти черные от слизи и грязи. Видели, как тают броня и одежда принца, а на бледной коже появляются темные татуировки и руны – и тут же слетают, закручиваются и несутся, втыкаясь в форкрул ассейла.

А потом Брис Беддикт исчез, словно в вихре, в закрученной мгле – густой и непроницаемой. Она расширялась, поглощая громадные менгиры.

Араникт завыла – ее тянуло вперед, – и Фейнт внезапно поняла. Она держит его. Держит принца. Нижние боги…

Фейнт попыталась приблизиться к атри-седе… но какая-то холодная сила не пускала, и она отлетела назад, чуть не задохнувшись, и сплюнула кровь. Встав на четвереньки, она подняла голову и посмотрела.

Руки Араникт почти целиком исчезли в туче. И теперь Фейнт разобрала, что кричала атри-седа.

– Маэль! Проклятье! Помоги мне!

Фейнт подползла к Наперсточку.

– Прекрати визжать, ведьма! Смотри на меня! Сюда, на меня смотри!

Но на Фейнт глядели безумные глаза.

– Я не могу помочь ей! Ты что, не видишь? Она зашла слишком далеко… слишком глубоко… да как она еще жива? Невероятно! – Наперсточек отползла по-крабьи, боком. – Его больше нет! Он потерян навсегда!

Фейнт уставилась на ведьму; до нее постепенно доходило услышанное. Но так нечестно. Не такую любовь… нет! Не смейте забирать… не смейте убивать ее!

– Наперсточек! Что я могу сделать? Как помочь? Говори!

– Никак!

Ну так иди к Худу.

Фейнт повернулась и достала кинжал. Маэль – Старший бог… но Араникт должна это понимать. Он не ответит на такую молитву. А я не буду стоять и смотреть, как умирает их любовь. Лезвие прорезало блестящую полосу на левой руке, а потом Фейнт, перехватив нож левой рукой, полоснула по правому предплечью. И с усилием двинулась к Араникт.

Маэль… прими мою кровь, как подношение. Просто возьми ее, засранец!

Сопротивление было велико, но Фейнт нажала сильнее… и с трудом протиснулась… дышать было невозможно, холод сковывал… кровь растекалась и закручивалась завитками, как будто под водой… как много крови… она почти не видела Араникт.

Отчаянно, чувствуя, как трещат кости, Фейнт продвинулась ближе, дотянулась и обхватила атри-седу.

Маэль… не смей… не смей говорить, что этого недостаточно.

Наперсточек, не веря глазам, смотрела, как Фейнт пыталась дотянуться до Араникт. Кровь густо клубилась, изливаясь из Фейнт, закручивалась в темном облаке. И казалось, конца ей не будет.

Кто-то обнял ведьму – сильные руки подняли ее с земли. Извиваясь, она подняла глаза.

Лицо Амбы Валуна было не узнать.

– Это плохая магия, – сказал он.

– Спаси Фейнт! Спаси ее!

Но он покачал головой.

– Там никто не может выжить.

– Спаси ее, Амба! Ради моей любви… спаси ее!

Амба еще больше нахмурился, его веки задрожали, и он посмотрел ей в глаза.

– Что?

– Хочешь меня? Я твоя, проклятье… только спаси Фейнт!

Валун бросил ее на землю, лицо его потемнело.

– Веселье кончилось! Я не хочу тебя, ведьма! Я даже видеть тебя больше не хочу!

Наперсточек уставилась на него и зарычала:

– Я буду тебя преследовать, Амба! Я не оставлю тебя в покое, куда бы ты ни шел! Год за годом я буду тебя преследовать, клянусь! И ты нигде не спрячешься, понял? Нигде!

– Ненавижу!

– Только в одном месте ты можешь попытаться спрятаться от меня – там! – И она показала на клубящуюся тучу крови, скрывшую Фейнт и Араникт.

Амба взревел по-звериному, повернулся и тяжело затопал – прямо в алую тучу.

Наперсточек отшатнулась. Нижние боги… этот парень свихнулся.

– Погоди, любимая, – прошептал голос у самого уха Фейнт. – Есть законы, с которыми и Старшему богу трудно справиться. Но он пытается.

Фейнт чувствовала, как жизнь покидает ее. Она лежала у ног Араникт – холодных, как ледяные столбы. Открыты ли у нее глаза? Фейнт видела только красноту собственной крови.

– Сладкая, это ты?

– Всегда знала, что у тебя есть романтическая жилка. Сотворить такое!

– Я умираю.

– Похоже. Жалеешь о своей глупости?

Фейнт покачала головой… вернее, попыталась.

– Только если не получится.

– Ну да, часто ли мы жалеем об успехе?

– Этого хватит, Сладкая? У меня больше нет.

– Дурочка, ты в воде, вот и кажется, что крови много… и если останешься там еще на какое-то время, истечешь кровью. Хотела бы я тебе помочь… хотела бы помочь вам обеим, но я всего лишь призрак. И даже не так. Может, я просто голос в твоей голове, Фейнт, рожденный ложным чувством вины.

– Спасибо тебе за такие слова.

Нога, стукнувшая ее по голове сбоку, наполовину оглушила Фейнт, и она слабо сопротивлялась, когда чьи-то руки ощупывали ее тело, одна ладонь задержалась на груди, потом двинулась дальше… вернулась и снова сжала.

Вдруг этот кто-то выдернул ее из грязного ила и забросил на костлявое плечо. Фейнт почувствовала, как ладонь сжала и отпустила ее бедро, потом пальцы погладили ее колено.

Глубокое рычание словно пронзило Фейнт, и она почувствовала, как незнакомец вдруг поскользнулся, словно его тянула какая-то неодолимая сила… а потом пятки прочно уперлись… невероятно… он тащил ее против потока. Шаг, потом другой. Еще…

Из алой тучи появился Амба Валун с Фейнт, повисшей на его плече. Второй рукой он что-то тянул с огромным усилием… и вытащил из тучи Араникт за шкирку, а за ней голого Бриса Беддикта.

Туча взорвалась брызгами ледяной воды. Все четверо повалились на землю, Фейнт докатилась почти до колен ведьмы. Наперсточек, застыв, смотрела, как кровь еще течет из порезанных рук.

Она прижала дрожащими ладонями оба запястья, произнося непослушными губами целительные заклятия.

К ним бежали солдаты. Крики наполнили воздух.

Наперсточек прижимала ладони к запястьям, хотя под ее ладонями раны УЖЕ затянулись рубцами и ощущался пульс. Но… боги, бьется… есть. Он такой фейнтестически слабый. Она хихикнула… просто с облегчением. Шутки она всегда ненавидела. Как достойная женщина. Наперсточек хмуро посмотрела на шрамы. Погоди-ка, а где я взяла столько силы? Взглянув на Амбу, она увидела, что он неподвижно лежит на грязной земле. За ним солдаты столпились вокруг Араникт, баюкающей голову принца у себя на коленях.