добровольному пленнику и без всякого стеснения вторглась в его внутренний мир.

— А теперь, Джон, закройте глаза и постарайтесь расслабиться. Когда вы снова их откроете, то скажете мне, как вас зовут на самом деле.

Глава 6

Мона устала скитаться в лабиринте чужого, непонятного ей разума, который она восстанавливала, полагаясь только на свою интуицию и чувство гармонии. То, что сломали и исковеркали его тюремщики, было не просто даровано природой, а кем-то создано, положено в голову их гостя намеренно. Эти фрагменты портили общую картину и очень затрудняли работу волшебницы, так как были не магического и не естественного происхождения.

Мона не знала, сколько прошло времени с того момента, как она вошла в разум мнимого Джона, но утомление уже сказывалось. Она старалась не обращать внимания на собственные неудобства, потому что они не шли ни в какое сравнение с теми муками, которые сейчас терпел их гость.

Он не издал ни звука и старался не дергаться, что дало волшебнице возможность сосредоточиться на его сущности и не думать о страданиях оболочки. Мона мысленно дохнула на почти угасший светоч его истинного «я», до которого ей с трудом удалось добраться. Так раздувают искорку огня, чтобы возродить живое пламя. Огонек заколебался, почти пропал, а потом появился снова, окреп и засиял зеленовато-голубым светом.

Да, ее дочь была права, он — не зло, этот странный пришелец, но в его теле и разуме скрыто слишком много секретов, смертельно опасных для него самого и для тех, кто будет с ним рядом. Труд был уже почти завершен, когда волшебница сделала еще одно неприятное открытие. Она долго смотрела в неподвижное красивое лицо гостя и размышляла о том, почему Боги одной рукой тебе что-то дают, а другой тут же отнимают, как будто опасаются, что чаша твоего счастья вдруг переполнится.

Почувствовав на своих плечах заботливые руки Джастина, Мона устало склонила голову ему на плечо. Майор Кроу, который никогда не нуждался в дополнительных инструкциях, стал неспешно распутывать узлы на руках и ногах гостя. Довольно долго тот не шевелился, а потом открыл глаза и размял затекшие пальцы. Выглядел он так, будто недавно оправился от тяжелой болезни, но взгляд его светлых глаз был ясен и тверд. Молодой человек глубоко вздохнул и поднялся на ноги.

— Позвольте представиться, меня зовут Себастьян Лангвад.

— Вы наследник королевской крови или сын президента? — тут же выстрелил вопросом майор, которого совершенно не волновали усталый вид гостя и тени под его глазами.

— Нет, я не наследник трона. Мы с нынешним Императором даже не родня.

— В чем же состояла ваша ценность для похитителей? Если бы они хотели просто получить выкуп, то не стали ковыряться в ваших мозгах. Или это была попытка уничтожить компрометирующую их информацию?

— Нет, меня мало интересовали их секреты. Я в любом случае ничем не смог бы им навредить.

— Значит, они искалечили вас в попытке докопаться до ваших секретов? Вы хранили государственные тайны в силу своей должности?

— Нет, моя работа не представляла для них интереса. Я занимаюсь разведением растений в условиях агрессивной среды.

— И вы не совсем человек, как я понимаю. Вы словно состоите из множества сущностей.

Это замечание, сделанное тихим голосом, внезапно лишило гостя стоического спокойствия, с которым он отвечал на вопросы майора. Молодой человек вспыхнул и даже, похоже, обиделся.

— Я человек, обычный человек, мадам. То, что вы заметили во мне — это всего лишь фрагменты белковых цепочек, позаимствованных у различных организмов. Мой отец — известный генетик. Он был помешан на идее создания совершенного индивидуума, лишенного каких-либо физических недостатков. Так что я стал жертвой эксперимента еще в утробе матери. Предполагалось, что у меня будут крепкие кости, сильные мышцы, непробиваемая иммунная система и выдающиеся интеллектуальные способности.

Мона перевела взгляд на Юджина, умоляя его вмешаться.

— Ну и как, эксперимент вышел удачным? Вы действительно идеальны во всех отношениях?

Себастьян непочтительно фыркнул.

— Я довольно близорук, часто ломал в детстве кости и страдал редкими заболеваниями, поэтому мало чем порадовал своего родителя.

— Ваш отец умер?

После довольно длинной паузы, Себастьян обреченно покачал головой.

— Я не знаю. Он пропал несколько лет назад.

Мона жестом попросила гостя снова сесть в кресло, и он из вежливости уступил.

— Как мне вас называть? Господин Лангвад?

— Зовите меня Себастьян.

— Себастьян, если вы все еще ждете возвращения вашего отца, то напрасно. Его уже нет среди живых.

На красивом лице с идеально вылепленными чертами не дрогнул ни единый мускул. Либо их гость догадывался об участи, постигшей выдающегося генетика, либо не слишком сожалел об утрате. В любом случае, искренней привязанности к отцу он явно не испытывал.

— Вам что-то об этом известно?

— Только то, что ему помогли уйти из жизни, больше ничего. Может быть, известному генетику и не удалось вывести новую человеческую породу, зато он сумел превратить своего сына в идеальный инструмент.

После слов волшебницы повисла долгая пауза. Себастьяну явно не хотелось поднимать эту тему, но все чего-то ждали от него, и, в конце концов, он сдался.

— Я узнал от отца о своем предназначении незадолго до его исчезновения.

Предназначение! Сердце Моны внезапно стало тяжелым, как кусок льда, кровь застыла в жилах. С трудом преодолевая оцепенение, она вгляделась в светлые прозрачные глаза.

— Отец сам вам все рассказал?

— Это не было доверительным разговором. Мы в очередной раз повздорили из-за моей работы, и он вдруг сорвался. Заявил, что трудился над моим созданием не для