Чтоб спящий в гробе Теодорих

О буре жизни не мечтал.

А виноградные пустыни,

Дома и люди — всё гроба.

Лишь медь торжественной латыни

Поет на плитах, как труба.

Лишь в пристальном и тихом взоре

Равеннских девушек, порой,

Печаль о невозвратном море

Проходит робкой чередой…

Подобно многим жителям Равенны, А.А. Блок полагал, что прах Галлы Плацидии (Плакиды) и Теодориха Остготского покоится в равеннских мавзолеях, что не соответствует действительности. Но это так, к слову…

Процесс врастания готов в античную цивилизацию и греко-римское наследие, начавшийся с епископа Вульфилы, стал фактом, реальностью всемирно-исторического масштаба. Реальностью, которая не могла не беспокоить Второй Рим, разлегшийся, как ядовитая змея или удав, в кольце из стен, на Пропонтиде и Босфоре.

Хотя порой трудно понять, где в «Вариях» сенатора Кассиодора говорит он сам — ученый, влюбленный в свою риторику и свой эпистолярный стиль —, а где — его царь-государь Теодорих, не может быть сомнения в фактической достоверности слов, сказанных Теодорихом Великим говорит одному из своих послов, успешно выполнившему данные ему дипломатические поручения:

«Ты противостоял царям как равный им по силе противник и, посланный нами, оказывал нашу справедливость и таким, которые в грубом упрямстве едва ли понимали твои доводы. Тебя не смущала царское достоинство, воспламеняемое гневом от того, что ты осмеливался возражать. Ты подчинил отвагу истине и потряс совесть варваров (примечательно, что своих готов Теодорих «варварами» явно не считал! — В.А.) настолько, что они стали покорными нашим повелениям».

Миссионерский характер намерений Теодориха Остготского становится ясным из того, что он милостиво одаривает «варварские» народы благовоспитанными девицами своего рода в качестве цариц. Судьбы этих остготских царевен, воспитанных в Константинополе, Равенне или Ветхом Риме, свободно владевших латынью, греческим и всеми свободными искусствами, были аналогичны судьбам дочерей многих других государей. Например, китайских принцесс, становившихся, ради сохранения мира и спокойствия Поднебесной, женами суровых, не знающих церемоний и учтивого обхождения вождей гуннов-хунну и других кочевников на «Диком Западе» Китая.

Племянница Теодориха Амалаберга, отданная царем остготов в жены «царю» тюрингов (турингов) Гарменфреду (и родившая ему сына Амалафрида), привезла будущему мужу вместе с приданым сопроводительную грамоту от тестя следующего содержания:

«Счастливая Тюрингия будет отныне украшена девицей, которую богатая Италия обучила наукам и учтивому обхождению, и впредь Тюрингия будет блистать достоинствами своей царицы не меньше, чем своими победами…»

Драчливого паннонца Теодорих вразумляет:

«Почему вы хватаетесь за меч, хотя имеете теперь судей, которые неподкупны? Как заметить, что царит мир, если под властью закона и порядка происходят схватки? Подражайте нашим готам, которые на поле брани отличаются мужеством, а в условиях мира — законопослушанием!». Сходные мысли были высказаны Теодорихом Остготским и в другом письме: «От нравственно развращенных варварских народов готы отличаются своей справедливостью и любовью к закону, вдвойне похвальными качествами: таким образом готы переняли разумность римлян, не утратив оттого, однако, храбрость варваров». Судя по всему, Теодорих всерьез пекся о государственной пользе.

В заключение этой главы нам представляется уместным привести отрывок из «Истории города Рима в Средние века» уже неоднократно цитировавшегося нами Фердинанда Грегоровиуса:

«Царь готов не коснулся ни одного из существовавших установлений Римской республики и скорее льстил (римскому — В.А.) народу открытым признанием этих установлений. И ничто в действительности не подверглось изменению ни в политической, ни в гражданской жизни Рима; все формы как общественной, так и частной жизни оставались при Теодорихе в такой же мере римскими, в какой они были римскими при (императорах — В.А.) Феодосии и Гонории. Не зря Теодорих носил патрицианское имя Флавиев. С сенатом он обходился с особенным вниманием, хотя светлейшие отцы не принимали уже никакого участия в управлении государством. Сенат представлял собой только средоточие всех высших государственных назначений: каждый, получавший такое назначение, вместе с этим получал и место в сенате. Петронии, Пробы, Фавсты и Павлины из рода Анициев все еще существовали и занимали высшие государственные должности. На сенаторов еще возлагались посольства ко двору в Константинополь; в самом городе на них отчасти еще лежала судебная деятельность по уголовным делам; в ведении сенаторов были и все дела, относившиеся к общественному благоустройству; наконец, сенаторы имели влиятельный голос в выборе папы и в делах, касающихся церкви. Среди собранных Кассиодором эдиктов есть семнадцать посланий Теодориха ad patres conscripti (отцам, включенным в списки, т. е. сенаторам — В.А.), написанных в официальном стиле императоров. В этих посланиях царь выражает свое уважение к достоинству сената и говорит о своем намерении охранить и возвысить значение сената. Совет отцов Рима является, т. о., как бы самой почтенной руиной в городе, которую благочестивый царь варваров старается охранять с такой же заботливостью, с какой он относится к театру Помпея или к Circus Maximus (Большому Цирку — В.А.). Назначая кого-либо в виду его заслуг патрицием, консулом или на какую-либо другую доходную должность, царь (видимо, узурпировавший право делать такие назначения, принадлежавшее только римскому императору — В.А.) в вежливой форме обращался к сенату и просил его принять в свою среду, как товарища, избранного им, царем, кандидата. Титулы должностных лиц Теодориха: magister officiorum (магистр оффиций, а по-нашему — премьер-министр, как уже говорилось выше — В.А.), комит дворцовых войск, префект города, квестор, комит патримония (доменов — В.А.), magister scrinii (начальник государственной канцелярии — В.А.), comes sacrarum largitionum (комит казначейства и торговли — В.А.), равно как и приводимые Кассиодором формуляры назначений на должности, — все это показывает нам, что Теодорих сохранил все должности, бывшие при (императоре — В.А.) Константине (I Великом — В.А.) и его преемниках, и старался вернуть этим должностям их значение. Ничего не переменил Теодорих и в римском законодательстве. В интересах обеспечения своего положения в Италии Теодорих как чужеземец должен был облечь военное могущество готов, вторгшихся в Италию, покровом титулов республики и сохранить римлянам их римские законы. НО ОБОСОБЛЕННОЕ СУЩЕСТВОВАНИЕ ГЕРМАНСКОЙ НАЦИИ МЕЖДУ ЛАТИНЯНАМИ И СРЕДИ РИМСКИХ УСТАНОВЛЕНИЙ ПРИВЕЛО ЕЕ САМОЕ К НЕИЗБЕЖНОЙ ГИБЕЛИ (выделено нами — В.А.). Нерешительность в деле воссоздания государства и безжизненность политических форм, которые только искусственно поддерживались и сохранялись, как развалины, сделали невозможной гражданскую реорганизацию Италии и лишь послужили на пользу образовавшейся (кафолической римской — В.А.) церкви», которая, по мере прогрессирующего распада государства, постепенно, но последовательно и неуклонно усиливала свое влияние.

Остготский рагнарёк

Тем не менее надо отдать Теодориху Остготскому должное. Он, вопреки всему, предпринял грандиозную попытку осуществить на практике то, о