Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– О нет! – простонал я.
– У меня были похожие мысли. Я вышел из портала с ощущением, что меня сильно избили. Однако на этот раз я оказался в нужном месте.
Шут заставил меня задать вопрос – он получал удовольствие от своего рассказа.
– И где же?
– Ты помнишь разбитую площадь, похожую на древний рынок? Лес наступает на нее со всех сторон. Во сне я стоял на вершине каменной колонны и на мне была Петушиная корона. Ты меня видел. Ты помнишь.
Я задумчиво кивнул.
– По дороге в Каменный сад. Там спали каменные драконы, прежде чем мы их разбудили и послали сражаться с красными кораблями. Они продолжают там спать, а среди них дракон-Верити.
– Совершенно верно. Я вновь прошел по лесной тропе и увидел его там. Но не его я искал. Вскоре я нашел спящую Девушку-на-Драконе, обнимавшую своего скакуна за шею, как ты мне и рассказывал. Я разбудил ее и заставил понять, что мне необходимо попасть на Аслевджал. И я вновь уселся на спину дракона позади наездницы, и мы прилетели сюда. Теперь ты понимаешь, друг мой, что я тебе не солгал. Я действительно сюда прилетел.
Сон испарился, мне хотелось задать ему сотни вопросов, но я выбрал самый главный:
– Как ты сумел ее разбудить? Для этого требуется Уит, Скилл и кровь – иначе каменный дракон не проснется. Я прекрасно это знаю.
– Так и было. Скилл остался на кончиках моих пальцев, да и кровь найти совсем нетрудно. – Он потер запястье, словно вспоминая старую рану. – Однако у меня не было и нет Уита. Но ты, наверное, помнишь, что я имел глупость отдать часть самого себя Девушке-на-Драконе, когда пытался завершить процесс ее создания и хотел пробудить.
– И когда это сделал я, – виновато вспомнил я.
– Да, я помню, – тихо сказал он. – И твоя частица также осталась в ней. Ты вложил в нее свои воспоминания и эмоции, которые не хотел оставить себе. О том, как твоя мать тебя бросила, и о том, что ты совсем не знал отца. И пытки, которым тебя подверг в темнице Регал. Но самое главное, ты отдал ей боль от потери Молли и твоего ребенка, доставшихся Барричу. Ты вложил в нее свою ярость, и боль утраты, и ощущение, что тебя предали. – Шут едва слышно вздохнул. – И все это до сих пор остается в ней. Чувства, которые ты не мог и не хотел хранить в себе.
– Много лет назад я оставил все это у себя за спиной, – медленно проговорил я.
– Ты отсек часть себя и двинулся дальше, став другим человеком.
– Я смотрю на это иначе, – холодно возразил я.
– Естественно, – спокойно ответил Шут. – Сейчас ты не можешь вспомнить, как ужасно это было. Ты вложил свой ужас и тоску в Девушку-на-Драконе.
– Давай оставим эту тему, ладно? – попросил я, удивленный, что ощущаю гнев.
– А у нас нет выбора. Ты уже оставил все в прошлом, много лет назад. И лишь я буду хранить в воспоминаниях все твои чувства. Лишь я буду помнить, каким ты был прежде. Потому что мы связаны вместе не только Скиллом и судьбой, но и потому, что мы оба живем в Девушке-на-Драконе. Потому что я знаю, какие чувства заключены в ней, и могу войти с ней в контакт и разбудить. И я смог заставить ее понять, как важно мне было попасть на остров. И вот я здесь.
То было странное путешествие, дикое и замечательное. Ты знаешь, я летал с ней и раньше. Я был с ней, когда она и другие драконы атаковали не только красные корабли, осаждавшие Шесть Герцогств, но и белые корабли, ставшие жестоким инструментом Бледной Женщины. Я испытал странные чувства, участвуя в настоящей битве. Мне не понравилось.
– А это никому не нравится, – заверил его я. Я опустил голову и закрыл глаза.
– Наверное. Но на этот раз, когда я летел с ней, все получилось иначе. Я не стал свидетелем сражения, а рядом не было других драконов. Только она и я. Я сидел у нее за спиной, обхватив руками стройную талию. Ты знаешь, она часть дракона, а не самостоятельное существо. Как дополнительная конечность в форме девушки. Поэтому она не говорила со мной, но изредка улыбалась, поворачиваясь назад, чтобы заглянуть в лицо или обратить мое внимание на какую-то деталь мира под нами.
Она летела вперед без устали. С того самого мига, как я уселся на спину дракона и он расправил свои могучие крылья, и до тех пор, как вдали показалось черное побережье Аслевджала, мы ни разу не отдыхали. Сначала мы пронеслись под голубыми летними небесами, над землями, что граничат с Горным Королевством. Все выше и выше поднимались мы вверх, пока у меня не начала кружиться голова. Внизу оставались снежные пики и перевалы, а потом мы вновь спустились в лето. Мы летели над поселениями Горного Королевства, примостившимися у подножия холмов, я видел разбросанные по пастбищам светлые пятна стад, подобные лепесткам, осыпавшимся в яблочном саду после весенней грозы. – Шут замолчал, чтобы перевести дух.
Я представлял себе картины, которые он описывал, и по моим губам скользнула мимолетная улыбка, когда Шут рассказал о том, как он пролетал над какой-то деревушкой Шести Герцогств и какой-то мальчишка поднял голову, увидел их и с воплями побежал к своему дому. Шут говорил о реках, подобных серебристым лентам, и цветущих полях, о морщинистом океане, похожем на бумагу, испещренную полосками серебра. И я летел вместе с ним.
Должно быть, я задремал, убаюканный его удивительной историей. Когда я проснулся, наступила глубокая ночь. Лагерь за стенами палатки затих, и лишь чахлое пламя свечи освещало шатер. Я лежал под одним из одеял Шута в ногах его постели. Он спал, свернувшись в клубок, как котенок. Его дыхание было глубоким и ровным, одна тонкая рука лежала ладонью вниз на одеяле между нами, словно что-то предлагая мне или о чем-то меня умоляя. Я сонно потянулся к нему и вложил свою руку в его ладонь. Казалось, он не проснулся. Как ни странно, я ощутил покой. Закрыв глаза, я погрузился в глубокий сон.
Жители Внешних островов всегда были пиратами. До войны красных кораблей они не раз нападали на чужие земли. Отдельные корабли под командованием кемпры клана наносили быстрый удар, захватывали урожай, а иногда и пленников. Бернс не раз страдал от них и, казалось, получал от этого удовольствие, не меньше чем Шокс наслаждался своими пограничными конфликтами с Чалседом. Складывалось впечатление, что герцога Бернса все устраивало, поскольку он никогда не жаловался на свою судьбу.
Но с появлением кораблей с красными корпусами, которыми командовал Кебал Робред, правила изменились. Корабли приплыли неожиданно, причем их было несколько, и казалось, что главная их цель состояла в том, чтобы насиловать и разрушать все на своем пути. Их, похоже, нисколько не интересовала быстрая добыча. Они сжигали или портили то, что не могли унести с собой, уничтожали стада и домашних животных, поджигали целые поля и склады. Они убивали даже тех, кто не оказывал им сопротивления. Эти набеги отличались от прежних – в них была злоба, которая не могла удовлетвориться обычным захватом добычи. Складывалось впечатление, что Кебал Робред и его шайка с удовольствием сеяли смерть и разрушения.