Словно прорвавший плотину поток, новые, свежие мысли хлынули в распухшую от бесплодных дум голову.

— Та поляна в лесу, которую нашли мы с Евой! Я ведь уже тогда, с первого взгляда, понял ее значение. Взлетная полоса, созданная самой природой на самой высокой точке горы. Пятьдесят человек за два дня очистят ее от кустарника и выровняют так, что можно будет и взлетать, и садиться. И гнаться за «Ассегаем» не нужно. Надо только дождаться, пока они подлетят поближе. А что самое главное, я смогу начать игру, имея преимущество в высоте. Вместо того чтобы ползти к нему снизу, я спикирую сверху.

Разволновавшись, Леон долго не мог уснуть, а утром разбудил всех еще до рассвета.

Мама Лусима встречала гостей у тропинки, под своим любимым деревом, и, поприветствовав сыновей, усадила их по обе стороны от себя.

— Твой цветок не с тобой, М'бого, — сказала шаманка, и ее слова прозвучали утверждением, а не вопросом. — Maya увезли в далекую северную страну.

— Когда она вернется, Мама? — спросил Леон.

Лусима улыбнулась:

— Не пытайся узнать то, что нам не дано знать. Всему свое время.

Леону ничего не оставалось, как пожать плечами.

— Тогда давай поговорим о том, что нам дано знать. Я пришел с просьбой, Мама.

— Пятьдесят мужчин ждут тебя у моей хижины. Какая удача, что большую часть работы сделал сам Мкуба-Мкуба. — Она лукаво улыбнулась. — Ты ведь этому не веришь, сын мой?

Лусима сама проводила их к поляне над водопадом и, усевшись в тени, наблюдала за своими мужчинами. Вскоре Леон понял, зачем она пришла: в ее присутствии они трудились как сумасшедшие, так что к полудню второго дня он уже мог размерять полосу. Воздух на такой высоте разреженный, а значит, заходить на посадку придется на большой скорости, чтобы избежать сваливания. Посадить «Бабочку» на короткой полосе было бы почти невозможно, если бы не наклон. Полоса находилась на самом краю обрыва, но если зайти со стороны долины, аэроплан покатится вверх и, следовательно, быстрее остановится. И наоборот, при разбеге вниз «Бабочка» скорее наберет нужную для отрыва скорость.

— Интересные времена нас ожидают, — пробормотал Леон себе под нос.

Если все пойдет так, как он рассчитал, «Ассегай» появится в Рифтовой долине с севера. Выше десяти тысяч футов они подниматься не станут из-за угрозы кислородного голодания.

Возможность того, что «Ассегай» останется незамеченным, пролетая над Рифтовой долиной, Леон исключал полностью. Чунгаджи успеют предупредить, и у него вполне хватит времени поднять «Бабочку» в воздух.

— И что потом? — спрашивал он себя. — Перестрелка? Воздушная дуэль?

Смешно. Судя по иллюстрациям в журнале, «Ассегай» оснащен по меньшей мере тремя или четырьмя пулеметами «Максим» и обеспечен опытными пулеметными расчетами. Да и вести прицельный огонь гораздо легче с дирижабля, чем с аэроплана. Вступать с ними в бой, имея на борту двух масаи с винтовками, равнозначно самоубийству. Леон, правда, выпросил у Хью Деламера две гранаты с таким расчетом, чтобы поднявшись над «Ассегаем», сбросить их на его выпуклый корпус. В баллонетах дирижабля около трех миллионов кубических футов водорода, и взрыв получился бы впечатляющий, но у гранат всего лишь шестисекундная задержка, и улететь на безопасное расстояние за это время «Бабочке» не по силам.

— Самому поджариться много ума не надо. Нет, тут нужен план получше, — вздохнул Леон. — Так что думай. Согласно сообщению Евы, до отправки дирижабля из Вискирхе осталось всего пять дней, а я еще и взлетную полосу не испытал. Завтра же возвращаюсь в Перси-Кэмп, сажусь в «Бабочку» и прилетаю сюда.

Ночь Леон решил провести у хижины, чтобы с утра пораньше отправиться в путь. Пообедав кашей из маниоки, они с Лусимой долго сидели у костра. Шаманка была в хорошем настроении, и он попытался воспользоваться этим, чтобы поговорить о Еве и, может быть, узнать, что ждет их впереди. Провести ее, разумеется, не удалось — Лусима сразу поняла, что скрывается за внешне невинными вопросами, но Леон не сдавался. После того как он не в первый уже раз повторил, что любит Еву, Лусима кивнула:

— Да, маленький цветок достоин такой любви.

— Однако ее забрали у меня, и теперь я в отчаянии. Боюсь, что никогда больше не увижу ее.

— Отчаиваться нельзя, М'бого. Без надежды мы ничто.

— Мама, ты говорила как-то о большой серебряной рыбе в небе. О рыбе, которая несет надежду и богатство…

— Сын мой, я старею и все чаще говорю глупости.

— Мама, это первая глупость, которую я от тебя услышал. — Он улыбнулся ей, и она улыбнулась ему. — Похоже, эта рыба, о которой ты не помнишь, скоро появится в нашем небе.

— Возможно все, но я ничего не знаю о рыбах.

— А я-то по глупости думал, ты подскажешь своему сыну, как ее поймать.

Лусима долго молчала, потом покачала головой:

— Про рыбу я ничего не знаю. Об этом лучше спросить у рыбаков. Хотя бы у тех, что живут у озера Натрон. Может, они научат?

Несколько секунд Леон смотрел на нее ошалелыми глазами, потом стукнул себя по лбу.

— Дурак! Мама, твой сын дурак. Озеро Натрон! Конечно! Сети! И как я сразу не понял!

Оставив Лойкота и Ишмаэля на горе и захватив с собой Маниоро, Леон поспешил в Перси-Кэмп.

Из лагеря вылетели почти сразу. На этот раз, чтобы не рисковать, Леон посадил «Бабочку» подальше от опасного места. Поторговавшись с вождем, купили четыре старые, рваные сети, длиной примерно по двести шагов каждая. В последнее время ими не пользовались, так что они были сухие, и все равно весили слишком много, чтобы перевезти все сразу. В результате Леону пришлось совершить четыре рейса между Натроном и Лонсоньо, причем каждая посадка на горном «пятачке» становилась испытанием его пилотских навыков. Быстрое снижение на большой скорости означало жесткое касание, и он боялся, что шасси в конце концов не выдержат.

К полудню второго дня все четыре сети были на месте. Их расстелили, почистили, а потом сшили парами, так что в итоге получилось две сети по четыреста шагов. Леон понимал, что действовать придется без подготовки и что у них будет только один шанс выбросить сеть таким образом, чтобы она намоталась на пропеллер двух задних двигателей. Если «Ассегай» потеряет скорость, «Бабочка» успеет вернуться на Лонсоньо за второй сетью, догнать дирижабль и атаковать его во второй раз.

Многое зависело от того, насколько аккуратно будет свернута сеть. Сброшенная из бомбового люка, она должна развернуться должным образом и зацепиться за пропеллер. Как только это случится, ее следует побыстрее отцепить от крючьев, чтобы аэроплан не оказался на привязи, потому что тогда «Ассегай» потащит его за собой хвостом вперед, и крылья с хвостом просто сломаются. Предусмотреть все заранее было невозможно, и успех маневра зависел от многих факторов: слаженности действий всей команды, расчета, быстроты реакции и, конечно, доброй старой удачи.