Управление из кабины здесь несложное. – Главный механик транспортёра «Мамонт», господин Фолк, пренебрежительно махнул рукой в сторону пультовой доски, где мигали разноцветные лампочки и блестели вытертые до глянцевой скользкости рукоятки управления. – Другое дело – всё это на ходу отлаживать. Слишком уж много тут независимых систем, и каждая из них требует периодического вмешательства. Вот, к примеру, к «Витязю» под капот вы лазать будете, ну, допустим, раз в три недели – эт если, конечно, обслуживать его вовремя. А в этой заразе мы постоянно держим пятерых механиков, не считая меня, троих мотористов, специалиста по гидравлике, электрика и господина Гаусса, что эту монструозину проектировал. Ну как – «проектировал»: был одним из той собачащейся кучи инженеров, которые решали, как эту железку до кучи собрать, чтобы через сто футов езды не развалилась. Дорогое, дорогое удовольствие! Но для Гвардии самое то. Здешнюю броню ни «снежинка» не пробьет, ни Чёрная Вдовушка не прорежет, да и вендиго нас стороной обходят. Гусеничная крепость. Так что до Рогатой доберёмся, господа, зую даю. Но только если ничего не сломается – я имею в виду, из серьёзного. Так-то эта скотина обязательно кренделя выкидывать будет, но тут уж, как говориться...

Фолк был персоной колоритной: низенький, мускулистый, мордатый, точно бульдог, а ещё – совершенно лысый. Вместо шапки он носил мягкие пушистые наушники, вместо шубы – подбитый ватой комбинезон с сотней карманов, кармашков и карманищей, в которых грохотал и звенел инструмент, а на груди механика болталась коробка с противогазной маской, шланг которой можно было мгновенно подключить к одному из трёх разноцветных фильтров на поясе. На лысине Фолка красовалась татуировка: паутина в сетях которой запутался длинный шестизначный номер.

- Это, чтоб вы понимали, – механик с усмешкой похлопал себя по темечку, – ещё от Краевых Обходчиков осталось. Не сделал я там карьеры, хе-хе. Как только узнали, что я механик, сразу забрали в специальный отряд: машины гвардейцам чинить. Да я, так-то, в общем, и не в обиде, па-ха-ха!

Он достал из кармана очки в толстой оправе, аккуратно протёр стёкла белоснежным платочком, и, водрузив очки на нос, заговорщицки подмигнул Френну.

- Вы, господин инквизитор, сразу видно, машины любите. Вот и цеховому нашему сразу приглянулись. Кого другого он, поди, и в кресло не пустил бы – сразу гаечным ключом по башке. А вас и пальцем не тронул – уважает!

- Цеховой? – Фигаро вытаращил глаза. – У вас тут... Хотя да, это ж, по сути, целая фабрика на колёсах.

- Ну, допустим, на гусеницах. – Фолк ухмыльнулся. – Но вы правы, Фигаро: самый настоящий завод. Или почти завод. Вот у нас тут цеховой дедка и объявился. Гвардейцы как-то заикнулись: гоняй, Фолк! Гоняй, чтоб и духу тут у нас Других не было! А я им: ну вот сами и гоняйте, да только потом, когда эта куча шестерёнок на ходу развалится, чтоб ко мне претензий не было. Отстали. Ну и госпожа Анна, конечно, на них прикрикнула. А госпожа Анна, я вам скажу, это – ух! Она «Дубинам» прикажет, так они и вендиго в грузовом отсеке возить будут. Женщина – огонь! Так-то, вроде, и милая и приветливая, но уж если не в духе...

- Кстати, о командире Анне. – Френн с невинным выражением лица заинтересованно изучал кнопки и рычаги на приборной панели. – Говорят, что дама она милая, но со странностями. Это что имеют в виду? Молотки в руках плющит, как сержант Кувалда, что ли?

- Ну, молотки-то, может, и не плющит – не видел. – Фолк хмыкнул и быстро обернулся, очевидно, проверяя, не стоит ли «милая дама» у него за спиной. – Да только ж – колдунья! А колдуны, не в обиду будет сказано, господа, они такая братия – себе на уме. Понимаете?

- Не понимаем. – Инквизитор развёл руками. – Сами колдуны. И, как видите, никаких странностей не делаем, ведём себя плюс-минус прилично, две руки, две ноги, рогов не имеем. Так что не вполне разумеем, чем это таким командир Анна Гром от нас отличается, кроме того, что носит гвардейский мундир.

У механика едва заметно затряслись пальцы рук. Было заметно, что Фолк буквально разрывается между страхом перед Анной и страстным желанием посплетничать со «столичными господами».

Победило, разумеется, второе.

Фолк быстро, на цыпочках, подбежал к двери в кабину, закрыл её на хитроумный замок, подёргал ручку, словно проверяя надёжность запоров, вернулся на место, и, почти уткнувшись носом в подбородок инквизитору, зашептал:

- Да как же тут не понимать, господа? Как не понимать-то? Я что, первый год на Хляби живу? Колдунов, по-вашему, не видел? Да колдунов тут у нас хоть забор городи и ещё семь раз по столько же. Как-никак, сюда ж их со всего Королевства ссылают. Колдуны от нас, простых людей, чем отличаются? Да ничем, по сути: ну, там шары горящие пускают, молнии, летать умеют, ложки взглядом гнут, с домовым, если тот забалует, договориться могут. А так – люди как люди: пьют, едят, по борделям ходят, а ежели чего не то съедят, так и расстройствами желудочными, пардон, страдают. Люди они, люди. Такие же, как и все остальные. Просто умеют чуть побольше, ну так то ученье, опыт и эти… как их… способности врождённые, вот. А Анна… Вот что бы вы сказали, господин Френн, если бы узнали, что человека пули не имут? А? Вот буквально не берёт огнестрел?

- Ну, – Френн зевнул, – я бы сказал, что человек освоил несколько базовых кинетических щитов. Не деревенского колдуна, конечно, уровень, но...

- Да ну вас, ваше инквизиторство! – Механик замахал руками словно пропеллерами. – Какие, к чертям, кинетические щиты! Я что, по-вашему, кинетического щита в действии не видел? И Ангазара первый, и Бруне второй и третий – мы тут, чай, не пальцем деланые, кой-чего в метафизике смыслим. Приходится, если уж на Хляби жить охота долго и успешно... Что – щиты! Щёлкнет пуля по такому кинетику, отскочит, и только воздух рябью пойдёт. Не-е-е-ет, я про другое говорю: когда наша командир под перекрёстным огнём, под шквалом заговорённых на кровь железных пуль прёт как танк на банду самого Блябы Голомозого безо всяких щитов, всех там кладёт из карманных револьверов, а на самой – ни царапинки! Или, вот, видел, как гоняли «снежинок» – ох, не к ночи будь помянуты, прости Горний Эфир! Анна, трое первых помощников и пара