Устроив набег, корсары, желающие сразу же продать пленников, поднимали белый флаг, и у родных оставалось день-два, чтобы спасти христиан, удерживаемых на палубе. Белый флаг, который на Западе называли bandera de rescate/bandera di riscatto («флаг выкупа») или bandera de seguro («флаг безопасности»), поднимали: Тургуд в 1548 году в водах Прочиды[1584] и в 1558-м – в Реджо-ди-Калабрии[1585]; также три кальетэ в Кабо Фалконе[1586] (имена реисов нам неизвестны), а в 1585-м – Арнавуд Мурад на острове Лансароте[1587].

На побережье, с его неразвитой денежной экономикой, крестьяне, пытаясь найти немалые средства в кратчайший срок, бежали к ростовщику или же продавали все что имели. Выкупная цена рабов была намного ниже обычной, но для пиратов таков сбыт оказывался выгоднее, нежели доставка пленников в Магриб, – особенно если для тех не оказывалось работы. В XVII веке, когда на галерах уже хватало гребцов, а на парусниках они особо и не требовались, удержание рабов влекло лишь убывающую доходность (diminishing returns). В любом случае было экономически бессмысленно задействовать рабов в мелких городских поручениях, дожидаясь, пока им на помощь прибудут христианские монахи или же посредники в выкупе.

Низкая цена выкупа – еще не повод забывать, что переговоры с корсарами (исп. alafia; алафия) проходили очень сурово. В 1582 году Улудж Хасан уплыл, разгневанный предложенной суммой в 25 тысяч дукатов[1588]. Торги с Арнавудом Мурадом на берегах Картахены в 1602 году тоже ни к чему хорошему не привели: гази отпустили только пятерых, а двоих регидоров (исп. regidor – член муниципального совета), за которых запросили тысячу дукатов, оставили на произвол судьбы[1589]. Иногда плату брали не только деньгами. Например, Барбарос Хайреддин захватит 9000 человек на острове Липари, разграбив его при поддержке османского флота[1590]. Мессинцы предложат за них 15 000 дукатов, но пирату этого не хватит. Согласно одному из источников, Барбарос захотел еще столько же, а кроме того, затребовал 8000 кинталов (центнеров) сухарей. Мудрый выбор для корсара, проводящего операции с крупным флотом вдалеке от центров снабжения! Другой источник упоминает лишь о сухарях и утверждает, что взамен волки-корсары согласились возвратить не только стариков и калек, но и святыни, взятые из монастырей и церквей (le cose sagre ed ecclesiastiche e le persone vecchie et decrepite). Но, как бы там ни было, свободу продавали за сухари[1591].

Освобождение пленников на месте за выкуп часто практиковалось в Восточном Средиземноморье[1592]. Письмо от 1519 года, найденное Николя Ватини в архивах дворца Топкапы, повествует и о «мусульманах, сошедших с кораблей после того, как выкупили себя» из плена у рыцарей-иоаннитов, на тот момент еще бывших на Родосе[1593]. Собственно, рыцари не хотели везти пленников на упомянутый остров, пусть даже тот находился совсем рядом; и еще больше было их нежелание доставлять невольников на Мальту.

Порой за плату возвращали не только пленников, но и корабли с товарами. В 1778 году, когда Гульельмо Лоренци захватил два корабля, идущих из Думьята в Яффу и Акку, турок-торговец – владелец мешков с рисом, бывших на борту, – пообещает пирату выкупить товар при помощи компаньонов, если рис будет доставлен до Яффы. Лоренци исполнит желание торговца и отправится в порт, где позволит одному из капитанов сойти на берег и доставить упомянутым компаньонам послания, написанные владельцем риса. Однако через 24 часа вместо шести тысяч талеров, которые Лоренци требовал в обмен за выдачу экипажа с товарами (напомним, что в цену не включалась стоимость свободы путников)[1594], он получил три разных письма: одно – от французского консула, другое – от заместителя английского консула и третье – от христианских священников Яффы. В письмах те извещали Лоренци, чтобы он не рассчитывал на требуемую сумму, и просили его немедленно удалиться от здешних берегов.

Лоренци, не получив никаких денег и потеряв отосланного на сушу реиса, уже собирался плыть дальше, но торговец убедил его отправиться в Бейрут. Мальтийский капитан, войдя туда под французским флагом, лично торговался с санджак-беем (portatosi il governatore di d.o luogo abbiamo parlato per il ricattito) и вернулся, разъяренный суммой в 15 000 курушей (piastre), предложенных ему за путников, экипаж и товары. Восемь пленников скончаются по пути; еще 98 рабов и 15 женщин ему придется кормить на протяжении двух месяцев[1595].