Археологические и эпиграфические свидетельства показывают сохранение поселенными в рудных округах туземцами своего внутреннего устройства. Сначала их поселения вообще мало отличались от доримских. В течение долгого времени сохранялась их социально-политическая структура и даже быт. Но уже в I в. начали происходить изменения: меняется структура поселений, проникает монета, а также римская и провинциальная керамика, устанавливаются связи с другими регионами. Перелом произошел в конце I в., когда старые castros исчезают и заменяются римским типом поселений[1265]. Вероятно, это надо связать с распространением латинского права. Гентилиции и религия сохраняются, но теперь они включаются в римскую среду[1266]. В этих условиях люди, ставшее латинскими гражданами, уже не могут находиться в прежнем положении более или менее свободных, но принуждаемых к труду. Возможно, что те, кто остался на прежнем месте в рудных округах, а мобильность населения здесь была невелика, теперь действительно превращаются в наемников.

Власть в рудниках практически полностью находилась в руках прокуратора. Это исходило из самого факта собственности императора, полномочным представителем которого и был прокуратор. В Випаске он не только вмешивался в детали хозяйствования арендаторов, но и имел судебные и карательные полномочия, обладая даже правом наказания чужих рабов в случае нарушения ими интересов фиска (Vip. II, 10, 13, 17). Видимо, еще более всеобъемлющей была его власть в золотых рудниках, непосредственно разрабатываемых казной. В распоряжении прокуратора находился штаб его помощников и военная сила[1267].

Кондукторы, арендовавшие проведение аукционов, сбор косвенных налогов или те или иные службы, могли выступать поодиночке или объединяться в компании. Но эти компании не были общинами, а лишь объединениями частных лиц для получения совместного дохода. Кондукторы могли и вовсе не находиться в рудниках, а действовать через своих уполномоченных — акторов (Vip. 1, 5, 6, 8, 9, 13—15, 17, 19, 24, 34, 35, 39, 41, 44, 45, 51—53, 55). Возможный абсентеизм крупных арендаторов предполагает отсутствие общинной организации.

Что касается колонов, то в законе упоминаются socii (Vip. II, 6, 7). Это позволяет говорить об объединении колонов в societas. Наличие в Испании societates подтверждается упоминаниями таких объединений, как socii Sisaponenses (CILX, 3964) или societas argentanum montis Uurconensis. Некоторые из них существуют со времен республики[1268]. Такие объединения сообща эксплуатировали рудники, как это было в Сисапоне, где существовала societas, но рудники были собственностью римского народа (Plin. XXXIII, 18)[1269]. Societates не были юридическими лицами, а представляли собой в данном случае объединения капиталов для совместной аренды и эксплуатации рудников или отдельных копей.

Таким образом, в рудных округах возникла социально-политическая структура совершенно иного типа, чем городские или квазигородские общины. Здесь не было самоуправляющегося коллектива граждан, обладающих собственностью на средства производства в качестве членов данного коллектива. В этих округах вся власть сосредоточивалась непосредственно в руках собственника, осуществляющего эту власть через назначенного им полномочного прокуратора[1270]. Собственник и администратор в этих случаях совпадали. В золотых рудниках северо-запада собственность и хозяйствование были объединены. В большинстве других случаев они были разъединены, и хозяйствовали арендаторы, находившиеся в зависимости от собственника (разумеется, пока они этим хозяйствованием занимались).

Таким образом, в обширной зоне Центральной, Западной и Северо-Западной Испании (а к ним, может быть, можно прибавить и Балеарские острова) существовали различные секторы социально-политической жизни. Широко был распространен античный, основной ячейкой которого был город полисного типа. Однако здесь этот сектор имел особенности, отличающие его от распространенного в Бетике и на востоке Тарраконской Испании. Во-первых, колоний здесь было крайне мало, да и большинство имевшихся были «почетными», возникшими в результате дара императора уже существующим городам, а не в результате вывода колонистов. Во-вторых, наряду с колониями и муниципиями широкое распространение получили квазимуниципальные формы организации — civitates и форумы. В-третьих, муниципальные и квазимуниципальные организации здесь возникали обычно на туземной основе, разумеется, не без влияния римлян, а порой и под прямым воздействием таких мероприятий власти, как распространение латинского права Веспасианом. В-четвертых, в сельской округе римских и латинских городов этой зоны были и имения гораздо большего размера. Возможно, что и система эксплуатации здесь была несколько иной: наряду с рабством, которое в этом регионе засвидетельствовано скуднее, чем на юге и востоке, применялись колонат и клиентела[1271]. Если клиентела была наследством доримской эпохи, то колонат появился после прихода римлян. Может быть, некоторый свет на истоки испанского колоната проливает надпись из Галлеции, вероятно I в., в которой говорится о наличии у некоего Аллия сына Ребурра possessio conducta[1272]. Именно из таких арендаторов обычно выходили колоны. В таком случае у истоков колоната в этой зоне Испании стояли местные жители, по тем или иным причинам лишившиеся земли и вынужденные арендовать ее[1273].

Другой сектор социально-политической жизни, еще более, пожалуй, обязанный римскому присутствию, был представлен немуниципальными структурами: военными лагерями (а в первое время и легионными prata), сенаторскими имениями (хотя их было, по-видимому, немного) и рудничными округами, т. е. такими единицами, в которых отсутствовал гражданский коллектив. Эти элементы (кроме армии) были представлены также на юге и востоке, причем сенатских владений там было много больше, но большое количество городов и сравнительно меньшее значение горного дела в экономике привели к относительно небольшой роли немуниципальных структур в социально-политических отношениях.