31.03.101 г. Понедельник

7 декада присутствия

Будят, утром – два флакона. Спускаюсь – мой кофе, весь в предвкушении сажусь. Меня сзади обнимают, целуют в ушко. Во, это что-то новенькое. Это проказница, притягиваю, сажаю на руки и начинаю наказывать сурово, жестоко, поэтому уже через пару минут мы и не дышим и вся замерла в предвкушении еще удовольствия. Целуемся долго-долго. Потом еще, потом кофе остывший, и ухожу наверх. Что-то со мной – вот ей хорошо, а мне-то как. Пришел – ложусь.

Марти: – Я тоже хочу.

Задумываюсь, она встала и пошла.

Я только сообразил, что она имела в виду. У, а то я подумал, что подсматривала или подслушивала. Правда для этого она еще слишком молода и наивна, да и ленива тоже, что там говорить. Пока задумывался, пришла, обняла: «Мой хороший», и под это дело поцелуи, поцелуи, спать, понятно, мы уже и не стали совсем…

Поэтому когда Валери пришла будить в школу, Марти уже одетая напевала что-то веселое, я просто сидел и тоже одетый. Все же Марти не стала выходить, отворачивалась только, но и то прогресс. Она – сильно удивленная: – А что вы?

– Да вот что-то решили со свежими силами, – и Марти зарделась.

– А, тогда ладно, – кивает неизвестно на что Валери.

Что я заметил, Валери, уходя, тоже зарделась.

Потом девушки пошли мыться. Спрашивается, зачем мы одевались, но их, богатых не поймешь. Я тоже только сейчас допер, что это только утро.

Зашел к себе в кабинет, два флакона. Как раз успел, когда девушки вышли из ванной, пошел и я контрастный душ, и я вновь, вроде, свеж как огурчик.

Идем в школу под ручки, тихо-мирно, уже как и надо. Степенно кланяемся знакомым, хорошо, хоть и пасмурно, но дождя пока нет. Валери рассказывала, что, вроде, к деревне будут дорогу делать. Чуть не спросил, асфальтную что ли, правда вовремя остановился.

Здесь просто насыпают камнем, и то здесь считается о-го-го какой прогресс. В городе брусчатка почти везде уже есть, только площадь залита бетоном, и одна улица, что идет дорогой в первый круг, бетонная – вот и вся местная цивилизация, прогресс, мля.

На географии, вернее, перед ней отдал Бригиде еще флакон. Улыбается: «Хорошее у тебя лекарство», я киваю, подтверждая. Потом уже в столовой подошел Толини Хоникер, сказал: «Спасибо, выручил».

У него все получилось, тоже неплохо помогло, видно мое лекарство его ненаглядной.

Немного поговорили уже по-мужски, я сел с ним отдельно, вроде по делу. Мои обиделись сначала, но потом, вроде, ничего, простили. Сказали: – Нам посекретничать, а ты надоел уже нам.

Я понял что шутка, отошел.

Толини Хоникер поделился: – Как трудно, когда вот заработки слабые.

Он помогает в лавке на рынке кому-то. Вечерами на рынке торгуют разными хозяйственными предметами. Он то грузит, то ремонтирует. Правда в последнее время, вроде, лошадей мало что-то становится, со сбруй для лошадей переходят на запчасти к паровичкам, пока мало берут, да и дорого они стоят, но хозяин лавки говорит, что это перспективно. Толини Хоникер мне предложил поучаствовать, надо вложиться, правда, пару-тройку сотен, и за месяц-два можно десять-двадцать злотов получить прироста. Я поцокал языком, сказал, подумаю. Да, за 20 злотов за два месяца – это да, бизнес супервыгодный, я обязательно подумаю над этим предложением. Ничего Толини говорить не стал больше по семейным отношениям. Он предупредил, что не надо давать на шею садиться, а то потом будешь бегать за ними везде и еще и виноват будешь во всем. Я только поподдакивал, соглашаясь.

– Что, уже заездили?

– Да вон, – говорю, – сидят, планы мести мне готовят.

Он поглядел: – Да, эти могут.

Спрашивает: – Нелегко, когда невеста богаче?

– Да ничего, – говорю. Я похмыкал, вспоминая: – Я не поддаюсь.

Он: – Да, это хорошо.

Я спросил, не хочет взять себе кого из дворянок.

– Не знаю, пока держусь, но родители обещали простить, если возьму еще и дворянку. Не знаю даже, и жалко мою любовь, и знаешь, как тяжело с заработками.

Я сказал: – Понимаю тебя. – На том и расстались.

Натали Сергеевна проверила домашнюю мою. Сказала только: «Семь за грязь» и вызвала к доске, поставила 9, итого общая 8 пошла в журнал. «– Старайся, Витоли», сказал: «Обязательно буду» и сел довольный. Мы друг друга поняли, хотя для всего класса это был разговор об уроках и не более.

Пришел домой, пока готовят есть, делаю два флакона. Потом обед, и иду к Кастело поговорить о договоре и пузырьки, скажем, спросить, а то, хоть и есть запас, но подвигаются они что-то.

У Кастело проговорили долго, он обрадовался, что договор будет. Потому как без договора, если мать Валери упрется, он, скажем, побаивается. Он намекнул:

– Понимаешь, почему не порвал с аудиторской компанией? – Я кивнул. – Вот и по этой причине и не хочу чужих, потому как дела, сам знаешь, не всегда чистые бывают.

Таможня свое возьмет – и что тогда, прироста никакого, вот и крутись здесь, в столице, как хочешь. Имеется в виду заработок хороший, но и расходы, сам понимаешь, тоже столичные. В твоей аптеке, где ты живешь, и за 50 злотов девочка сидит, и не дворянка даже, а у меня только дворянки должны, а им стольник дай и еще премию выпиши за красивые глазки, а то улыбаться клиентам не будем. Вот такие дела, понимаешь, Витоли?

Я понимал.

– С разрешением, – он сказал, – все готово, только договор за тобой. – Спросил флаконы, сказал, завтра или послезавтра обещали. Он порадовался, на том и разошлись. Поехал домой, зашел в аптеку свою, сидит знакомая.

– Ой, а я вас жду-жду, вот, – показывает, – 20 флаконов, – и немного испуганно, – возьмете, а? А то много и срок большой на некоторых, – смотрит испуганно.

Кладу три серебряка: – Хватит?

– Да, да, спасибо, – обрадованно.

Забрал, иду домой.

Сложил у себя дома, пусть пока здесь еще много моих вещей. Пока ждал родителей, сделал еще один – а что без дела сидеть? Родители пришли, обняли, спросили, вроде как, и в шутку: – Как, новой жены не завел?

– Никого нет, – говорю. – Пока хватает, а там посмотрим. Может, вот сплаваю к этим, заведу себе энерджазинку, а, как думаете, они красивые, кстати. – Смеются, поняли, что шутка.

– Хорошо, как планы, почему в выходные не пришли? Мы ждали.

– Да как-то заняты были. – Рассказал, что Валери к матери ездила и что в договоре будет много чего интересного. Заинтересовались, проговорили часа два, правда без конкретики, просто по-домашнему.

Поэтому, когда вышел, то еще три серебряка, и я дома, там меня потеряли уже, поэтому пришлось повторно рассказывать, где был и что делал – все как всегда.

32.03.101 г. вторник