– Готовимся к неожиданностям, я бы сказал. Ты свой магазин дозарядил?

Мик поморщился.

– Нет, конечно. Он большой, в нем еще много, и запасные есть.

– Где эти запасные?

– В рюкзаке. Рюкзак в кузове. Кузов вон там, куда мы его утолкали. Брось, Мейсон, если бы ты собирался стрелять, мы бы уже вон там за елками в засаде лежали.

– Бла-бла-бла. Считай, что мы неожиданно вошли в боевой режим. Так что при первой же возможности магазины набивать, запасные при себе иметь, ушами не хлопать…

– Вискарь не глушить, – подхватил фон ядовито.

– В целом да. Спишем сегодняшний казус на медицинские цели, но впредь и до особой команды свернем алкогольную лавочку.

Ох, не успели переварить первую дозу лишений, как вот она следующая. Без стаканчика умиротворяющего снадобья становятся очевидны все острые углы мира. Можно пойти на такую жертву время от времени, ненадолго, в целях лучшей производительности, после чего вернуться домой и все наверстать. Но через месяц на безалкогольной диете я начинаю раздражать даже сам себя. Тут же операции конца-края не видно!

– Едут, – сообщил Мик, поглядывая в сторону шоссе. – Две машины. Комендантская и хаммер. Выйти их красиво тормознуть?

– Ну, выйди. Пускай дальше нашей колымаги не заезжают, оттуда пешочком. Типа, идет процесс, наденьте каски. И если вздумаешь врать, давай без лишней лирики.

Фон передернул плечами, входя в роль ответственного сотрудника, автомат поправил на плече, стволом вниз, и вразвалочку отправился навстречу посетителям. Я тоже нацепил ремень фалки на шею, чтобы была под рукой. На крыше у приближающегося хаммера не было видно турели, так что все-таки не с силовой миссией к нам пожаловали, но и совсем уж расслабляться не стоит. Военные – люди специфичные, без команды лишний раз не сядут и не встанут, так что говорить предстоит, может, и с двумя, только вот за плечами у них командиры, распоряжающиеся двумя миллионами. Это к тому, что доводы разума у таких ребят традиционно не в чести – сила есть, дальше знаете.

Мик успешно и без эксцессов остановил делегацию возле нашего мятого пикапа и провел спешившихся к центру нашего лагеря. Я поднялся со стула (хорошо, что успел слегка оклематься – возможно, даже сойду за того, кто в порядке). Комендант в своем клетчатом пиджаке выглядел нервным и мрачным. Револьвер свой здоровенный он носил по-прежнему, но воинственности ему это не добавляло. На меня Деннис зыркнул исподлобья и сделал страшные глаза, непонятно чего этим добиваясь. Кажется, отсутствие на виду наших контрабандных парней его полностью устроило, из чего пришлось сделать неутешительный вывод – это не он устроил визит с целью похвастаться успехами.

Двое приехавших на хаммере ничуть не разрядили ситуацию. Один был типичной, как сказал бы Фирзаил, бойцовой особью – крупный, плечистый, с вывернутыми борцовскими ушами и низким лбом питекантропа. Одет в униформу, совершенно неожиданно – синий марпат американского флота. Всегда мне было интересно, зачем делать камуфляж синего цвета – с чем они собираются сливаться? На голове форменная восьмиуголка, кряжистый торс упакован поверх бушлата в песочный плейт карриер с магазинными подсумками, на груди короткорылый клон М4 в смачном тюнинге – эотековский голограф, штурмовая рукоять, тактический фонарь, плоская коробка лазерного целеуказателя. Нашивки сержанта. Хорошо живет, прямо немного завидно. Впрочем, мне сейчас впору завидовать любому, у кого в башке не пульсирует красная медуза боли.

Второй оказался, с одной стороны, менее живописным, а с другой – и куда более подозрительным. Вместо армейского комплекта на нем были джинсы и темный неопрятный свитер, хотя тоже не обошлось без надетого поверх плейт карриера – но без вставленных в него пластин. Винтовки при нем не было, хотя из подсумков торчали донца модных пи-магов, был пистолет в поясной кобуре, нацепленный на манер частников и федералов – высоко сзади, с претензией на скрытое ношение. А лицо не понравилось особо. Лет под пятьдесят, по центру лысеет, по бокам седеет, со слегка одутловатыми чертами и сонным выражением, словно бы он тут не по делу, а так, погреться завернул. Видал я такие рожи в изобилии. Это, друзья мои, не военный ни разу, хоть три фуражки на него надень, это службист, и думаю, что не самого последнего разбора.

– Вот, как и говорил, сидят тут, балду пинают, делают вид, что дело движется, – вступил с ходу комендант, пока мы с сонным друг друга рассматривали. Интересно, он меня тоже с первого взгляда разложил по полочкам?

– Вижу, вижу, – покладисто и чуть сипло согласился сонный. – Привет. Вы тут старший будете? Я Коллинз, как оно?

Протянутую руку я пожал. Влажная и горячая. То есть нет, наверное, просто теплая, это у меня от кровопотери руки как ледышки. Слегка вялая. Не рука оператора – есть старая и подстершаяся стрелковая мозоль, не обновлявшаяся уже немало лет. Что было бы приятно, кабы не огорчало: лучше два стрелка, чем один аналитик. Потому что если посылают стрелков – это просто патруль, а ценного кабинетного деятеля отправляют скорее на перспективную инспекцию.

И кто же настучал? Оклемавшийся от наркоза капрал Элвидсен? Водитель эвакуатора, пораженный феминизмом в больную мозоль? Напуганная нашим вторжением в размеренную периферийную жизнь Софи?

– Агент Коллинз? – уточнил я, не имея четкого представления, куда ступать на данном минном поле. – Специальный агент? Офицер? Мичман? Адмирал, может быть?…

Сонные глазки Коллинза хлопнули – раз, другой. Без выражения.

– Если бы!.. Нет, сэр, просто Коллинз, или просто Генри. Все это, – ладошка небрежно скользнула вдоль жилета, увешанного магазинами, – Всего лишь дань времени. Если ищете военного, то мой коллега – сержант ВМФ, а я, как это говорят профессионалы, штафирка.

Час от часу не легче.

– А разве вам не запрещено работать на территории собственного государства, Генри?

Комендант вздрогнул (ну е-мое, столько лет в органах, и никакого понимания), Генри же не моргнул и глазом. Глазом озадаченно моргнул его коллега, который сержант ВМФ, но тем его вклад в беседу и ограничился.

– Разумеется, нет, – ответил Генри все тем же безмятежным тоном. – «Не разрешено» – это вовсе не то же, что «запрещено», а кроме того, в наше беспрецедентно неспокойное время каждый служит своей стране, как и где может. Я в данный момент представляю Комиссию по Военному Положению, от ее имени инспектирую очаги напряженности в поисках решений, которые можно было бы употребить на всеобщее благо. То есть любых средств, при помощи которых можно нейтрализовать угрозу Зияний. Позволите взглянуть на то, над которым вы работаете?

– А откуда вы знаете, над чем мы работаем? – полюбопытствовал фон. Он торчал рядом, вроде бы и не при делах, но если Генри оказался напротив меня, то Мику в пару достался сержант. И они теперь увлеченно друг друга рассматривали, изучая ломаные носы, намятые брови, выбитые суставные сумки пальцев и прочие достояния артистов рукопашного жанра.

– Работа такая, – ожидаемо объяснил Генри, улыбаясь беззащитной улыбкой сытого тиранозавра. – Знать что, знать кто, знать где – это нетрудно. Трудно сопоставить все это вместе и отделить зерна от плевел. Так я взгляну, мистер Мейсон?