– Он один из наших отцов-основателей. Вряд ли тебе известно, что в медицинском колледже у него были проблемы с наркотиками. – Он бросил на нее быстрый взгляд. – Тебе стоит знать, что люди не всегда таковы, какими кажутся. Хотя в последнее время наш добрый доктор и доставил мне некоторые хлопоты, я вполне могу с ним справиться. Всему свое время. – Ему доставит огромное удовольствие разделаться с Крэмптоном в том же духе, как он разделался с Биффом. После этого не останется уже никого, кто бы посмел оспаривать его действия. – Не так уж трудно найти мужчин, жаждущих обновить свой образ жизни, – продолжил он. – В особенности, когда этот, другой образ жизни предлагает секс, деньги, наркотики и чувство власти.

Теперь они поднимались по крутой, петляющей дороге, прорезающей необработанные участки земли. С обеих сторон дорогу окаймляли леса. Атертон нажал на акселератор и прибавил скорость до пятидесяти километров.

– Замечательный автомобиль. Жаль будет его уничтожить.

– Уничтожить?

– Для нас это делает Джордж из «Автомагазина Джерри». Сначала мы, конечно, снимем с него все запчасти. Это будет компенсацией за бесполезность старого побитого «Шевроле» Сары Хыоитт.

– Сары? Вы…

– Боюсь, что это было неизбежно. Она знала больше, чем ей полагалось.

– И Бифф.

– Казнен. – Он улыбнулся. В возможности вот так безнаказанно говорить о совершенных преступлениях он ощутил какую-то новую грань своей власти.

– Все очень просто, он ведь уже не мог контролировать себя ни в отношении алкоголя, ни наркотиков. Он нарушил Закон, напав на одного из наших, а затем публично вступив в драку с шерифом. Какая жалость. Он ведь был одним из первых, кто принял величие настоящего жертвоприношения. Я восхищался его незамутненным эгоизмом. Ему хотелось заполучить Джейн Рафферти, но на его пути стоял Майк Рафферти. Он убил его.

– Бифф убил отца Кэма?

– Блестящий и смелый ход. Думаю, что сначала он ударил Майка так, что тот потерял сознание, а потом с помощью цепей и домкрата навалил на него трактор. Рискованно, безусловно. Но что наша жизнь без риска. И вот он уже рядом, утешает скорбящую вдову.

Охваченная отвращением, она задвигалась. Ее нога наткнулась на металлический напильник, забытый на полу автомобиля со дня поездки к жилищу Энни. С бьющимся сердцем Клер зажала его ногами.

– Ваш культ всего лишь предлог для убийства. – Вовсе не предлог. – Он повернул на покрытую грязью дорогу и вынужден был замедлить ход, объезжая кочки. – А образ жизни. Способ брать и владеть. Каждый член нашей группы имеет то, что хочет, то, что ему нужно и даже сверх того. Наши ряды постоянно растут. В маленьких селениях и больших городах. Тридцать лет назад я был жалким призывником в армии. В Калифорнии, где я считал дни, оставшиеся до конца службы, после которой я был обречен продолжать свою скучную безрадостную жизнь. Меня привлекли в секту, поразительную, но совершенно неорганизованную группу людей. Я начал думать над тем, как с должной осторожностью и упорством превратить их религию в процветающее и доходное дело. В конце концов, стоит только взглянуть на богатство и мощь католической церкви. От них и от других подобных им групп я взял то, что мне было нужно, а когда вернулся домой, стал искать сторонников. Тебя не удивляет, с какой легкостью можно завлечь солидных граждан?

– У меня это вызывает отвращение.

Атертон хихикнул. – Впрочем, это касается не всех. Я очень рассчитывал на Кэмерона, но он меня разочаровал. Боюсь, что придется от него избавиться.

Увидев выражение ужаса на ее лице, он рассмеялся. – О, не беспокойся. Сомневаюсь, что здесь нам потребуется насилие. Достаточно будет политического давления, чтобы вытолкнуть его отсюда. Я уже предпринял некоторые шаги, которые уведут его в другом направлении в поисках убийцы Биффа. Мне нечего бояться со стороны Кэмерона. И пока это так, он в достаточной безопасности. Ну вот мы и приехали.

Дорога теперь поднималась в гору, примерно на милю вверх. Они остановились перед высокими воротами. Атертон мурлыкал под музыку Шопена, пока Мик вылезал из передней машины и, подойдя к воротам, раскрыл их настежь.

– Вот о чем я как раз подумал, – сказал Атертон, проезжая через ворота. – Тебе уже не придется заняться тем копом. Какая жалость. Мне так хотелось увидеть, что же ты из него сделаешь.

Клер бесшумно подняла напильник к лодыжкам. – Вы меня здесь убьете?

– Зачем, конечно же нет. Как дочь Джека, ты имеешь право на особую церемонию. Я даже решил исключить ритуал с сексом. В честь его памяти. – Он остановился перед маленьким приземистым домиком. – До дня солце-стояния мы постараемся устроить тебя здесь как можно удобнее.

– Мне сейчас будет плохо. – Она неуклюже упала, крепко зажав напильник между играми ног. Когда Мик открыл дверь машины, ее голова вывалилась наружу. – Прошу вас, сейчас меня стошнит.

– Наклони ей голову между ее колен, – сказал Атертон, открывая автомобильную дверь со своей стороны.

– Спокойно, Клер. – Мик отстегнул ремень, связывающий ее. – Мне очень жаль, что так получилось. Но мы не можем сделать ничего другого. – Он наклонил ей голову вниз.

Схватив напильник в руки, она резко вскинула его вверх. Из его груди хлестнула кровь. Он отступил назад, так что ее второй удар лишь слегка задел ему бедро. – Подонок. Ты убил моего отца.

Когда он, тяжело дыша, упал на колени, она изо всех сил пыталась выбраться из машины. Ее голова раскалывалась от боли, и она свалилась без чувств прямо под ноги Атертона.

Куда, черт возьми, она подевалась? Кэм уже второй раз за эти полдня обшагал насквозь дом Клер. Ему не хотелось впадать в панику. Может быть, она поехала покататься или навестить знакомых. А может, ей вдруг захотелось отправиться порыться на блошином рынке, как это с ней иногда бывало.

Но почему она не позвонила?

Записка, которую он оставил на кухонном столе, заезжая накануне вечером и прождав два часа, так и осталась лежать там. Кровать ее, как и всегда, была смята. Невозможно было понять, спала ли она на ней. Ее сумочка лежала на месте. Но она часто оставляла ее дома, засовывая деньги в карман и мчась к машине, когда спешила.

Может быть, он был слишком настойчив с ней, когда просил сделать те рисунки, и теперь ей требовалось какое-то время, чтобы побыть в одиночестве?

Но, черт побери, когда они в последний раз были вместе, все шло отлично. Сидя за кухонным столом, он старался отогнать черные мысли и вспоминал прошлую ночь, проведенную вместе с ней.

Вот они лежат на ковре в гостиной, их руки и ноги переплетены. Слушают игру Бонни Райта по стерео. Сквозь окна доносится дуновение легкого, почти летнего, ветерка и крик козодоя.

– Почему ты изменила свое решение? – спросил он ее.

– Какое решение? – О том чтобы выйти за меня замуж.

– Я не меняла его. – Перекатившись, она положила руки ему на грудь и оперлась о них подбородком. – Я приняла решение. – Он вспомнил ее улыбку в тот момент. Ее глаза были темно-золотистого цвета, как на старинных портретах. – Мой первый брак был полным провалом. Из-за этого у меня возникло чувство страха. Нет…– Она вздохнула поглубже, как бы собираясь выразиться как можно точнее. – Возникло чувство неуверенности. Я считала, что делаю все правильно, а оказалось, что нет.