В секторе телекоммуникаций ведущие китайские производители оборудования Huawei и ZTE уже показали, насколько далеко они могут продвинуться на международных рынках. В 1990-х гг. обе они приобретали на торгах всевозрастающие доли внутренней телефонной инфраструктуры в конкуренции с транснациональными корпорациями, начав с маленьких городов, а в конце концов захватив больше половины национального рынка. С 1997 г. при финансовой поддержке Банка развития Китая они стали пробиваться в развивающиеся страны – в 2004 г. одна только Huawei была поддержана кредитной линией CDB на $ 10 млрд, получив от банка денег больше, чем какая-либо другая китайская компания. Недавно ZTE и Huawei совершили настоящий прорыв, выиграв контракты на создание сетей мобильной связи в развитых странах, включая Испанию и Норвегию, и сейчас действуют на передовом технологическом рубеже.

Теперь ZTE и Huawei осталось справиться с единственной оставшейся технологической проблемой – стать учредителями стандартов для следующих поколений мобильной телефонии, чтобы зафиксировать более высокую рентабельность. Не котирующаяся на бирже Huawei сегодня является самой преуспевшей в международном масштабе китайской компанией, занимая в качестве глобального поставщика телекоммуникационного оборудования второе место с небольшим отставанием от шведской компании Ericsson. В 2010 г. Huawei сообщила, что объем ее продаж составил 185 млрд юаней ($ 28 млрд), причем 65 % поступило с зарубежных рынков. Компания также заявляет, что, в отличие от большинства аналогичных китайских компаний, она является собственником большей части частного акционерного капитала Huawei. ZTE – более типичное для Китая порождение госсектора в лице Министерства аэрокосмической промышленности. Huawei утверждает, что контролируется своими же сотрудниками, владеющими ее акциями. Однако никаких доказательств этого никогда не предъявлялось, и преобладают слухи о том, что контрольный пакет акций принадлежит госсектору{546}.

Продвижение телекоммуникационных компаний Китая в первые ряды мирового рынка позволяет предположить, что любые государственные и связанные с государством компании, осуществляющие «бизнес для бизнеса», могут стать технологическими лидерами в промышленном развитии страны. Такие компании являются продуктами промышленной политики правительства, в которой конкуренция на внутреннем рынке сочетается с экспортной дисциплиной и которая нацеливает производителей сначала на освоение современных технологий, а уже затем на создание новых.

Такая политика вполне согласуется с той, что сработала в Японии, Южной Корее и на Тайване. И почти наверняка лучше варианта, предложенного на Тайване государственному сектору, потому что Китай в среднем обязывает свои публичные компании к большей конкуренции и экспортной дисциплине, чем это происходит на Тайване. Стимулирование менеджмента акциями в Китае тоже происходит в более широком масштабе, чем на Тайване, хотя эта история только разворачивается и требует дальнейшего исследования.

Тем не менее, восхваляя промышленную политику государственного сектора Китая, необходимо сделать три предостережения.

Во-первых, успех государственных компаний, подкрепленный промышленной политикой, не выходит за пределы «бизнеса для бизнеса». Самая слабая сторона акционерного бизнеса состоит в нехватке чувствительности и гибкости для того, чтобы преуспевать на потребительских рынках, и в этом отношении китайские публичные компании далеко не исключение. Связанные с государством компании, работающие в середине технологического процесса, успешно овладевают промышленными технологиями, которые развиваются линейно и довольно предсказуемо, но становятся уязвимыми, когда в ходе своей деятельности от них требуется понимание нужд розничных потребителей.

В автомобильной промышленности, например, крупные государственные компании потерпели неудачу в попытке создать оригинальную продукцию, способную заинтересовать китайских покупателей. В результате компаниям приходится полагаться во всем, что касается дизайна и технологий, на совместные предприятия с иностранными фирмами, впадая от них в такую же зависимость, как и малайзийский Proton. Конечно, в Китае больше частных автомобилестроительных компаний, ориентированных на потребителя и способных развивать собственные торговые бренды, однако они ограничены в своих возможностях как раз потому, что государственные компании, продающие через совместные предприятия зарубежные модели, контролируют бóльшую часть рынка. Из всех частных автомобильных компаний в Китае с наибольшей вероятностью может достичь успеха Great Wall Motor, специализирующаяся на производстве полноприводных автомобилей, отчасти потому, что государственные компании не предлагают конкурирующей продукции и, следовательно, не способны ее потеснить. Другие же частные компании, такие как Geely и Chery, способны бороться лишь за самую малую рентабельность.

В сфере телекоммуникаций даже такой гигант, как Huawei (возможно, опровергая собственные утверждения о том, что она является подлинно частной компанией), лишь совершает набеги на потребительский сектор рынка. Подобно ZTE, Huawei выпускает ежегодно десятки миллионов мобильных телефонов в качестве подрядчика у транснациональных корпораций, таких как Vodafone, но до сих пор так и не смогла стать значительным производителем под собственным брендом на международном рынке. По контрасту с ней южнокорейский Samsung, который развивался исключительно как частная компания, всегда, несмотря на свое участие в многочисленных предприятиях «бизнеса для бизнеса», оставался близок к потребителям. Сегодня Samsung является одним из двух ведущих мировых производителей смартфонов – потребительских товаров с самой высокой добавленной стоимостью. Huawei, напротив, была основана бывшим военным офицером Рен Женфеем и вырастала за счет продажи магистральных линейных сооружений для телекоммуникаций провинциальным и муниципальным администрациям{547}. Потом компания расширила этот бизнес, чтобы работать с правительствами и частными операторами телефонных систем за рубежом. Сегодня корпоративная культура Huawei, возможно, более свойственна компании, обслуживающей «бизнес для бизнеса» и «бизнес для правительства», что не позволяет ей стать ведущим игроком в производстве телефонов.

Второе предостережение относительно промышленного развития на основе связанных с государством производителей средств производства заключается в следующем: в отличие от бизнеса, ориентированного на потребителя, многое из того, что китайские компании продают на мировом рынке, требует либо государственного заказа, либо одобрения со стороны правительства. В развивающихся странах продажи для правительств часто происходят с выгодой для Китая. Его правительство довольно неразборчиво в вопросе о том, с какими режимами китайские компании имеют дело, а китайские «политические» банки не ставят никаких политических условий в отношении выдаваемых ими кредитов.