Пока Барчестер был в таком брожении, в Пламстеде царило уныние. У нашего друга архидьякона было много причин расстраиваться. Его крайне разочаровали результаты дипломатического визита доктора Гвинна во дворец, и он даже не посовестился сказать жене, что сам он добился бы гораздо большего. Жена с ним не согласилась, но легче от этого никому не стало.

Назначение мистера Куиверфула в богадельню было уже fait accompli[34], и мистер Хардинг полностью с этим примирился. Он наотрез отказался восстать на епископа, воззвав к общественному мнению, и декан колледжа Лазаря одобрил его решение.

— Не понимаю, что случилось с деканом,— вновь и вновь повторял архидьякон.— Прежде он всегда был готов отстаивать своих.

— Мой дорогой архидьякон,— отвечала миссис Грантли,— какой смысл в вечной войне? Я думаю, что декан прав.

Однако декан предпринял некие шаги, о которых ни архидьякон, ни его супруга ничего не знали.

Другим источником мучений для доктора Грантли были успехи мистера Слоупа и неприличное поведение миссис Болд. Что останется архидьякону, если мистер Слоуп будет настоятелем Барчестерского собора и женится на сестре его жены? Он все время говорил только об этом, так что чуть не заболел. Миссис Грантли уже начинала желать, чтобы этот брак был наконец заключен и ее перестали донимать разговорами о нем.

Была у него и еще одна причина огорчаться, терзавшая его почти так же, как первые две. Этот образцовый священник, которому он отдал приход Св. Юолда, этот университетский друг, которым он так громко хвастал, этот рыцарь богословия, чье копье должно было повергнуть мистера Слоупа во прах, этот достойный оплот церкви — такой, какой она должна быть, этот досточтимый представитель лучшего оксфордского духа вел себя (так, по крайней мере, неоднократно говорила ему жена) самым неподобающим образом!

Последнюю неделю мистера Эйрбина в Пламстеде не видели вовсе, зато, к несчастью, слышали о нем очень много. Едва миссис Грантли осталась наедине с мужем после их возвращения из Уллаторна, она с чрезвычайной резкостью обрушилась на поведение мистера Эйрбина в этот день. Он, заявила она, выглядел, поступал и разговаривал совсем не так, как должен выглядеть, поступать и разговаривать приличный приходский священник. Сначала архидьякон только посмеялся и заверил ее, что эти тревоги напрасны: на мистера Эйрбина можно положиться. Но постепенно он начал убеждаться, что его жена оказалась более зоркой, чем он. И другие люди начали упоминать имя синьоры рядом с именем мистера Эйрбина. Тощий пребендарий, сосед Стэнхоупов, с полной точностью сообщил ему, сколько раз мистер Эйрбин посещал этот дом и сколько времени он там оставался. Как-то он осведомился о мистере Эйрбине в соборной библиотеке, и услужливый младший каноник предложил сходить к доктору Стэнхоупу узнать, не там ли он. Стоит молве взять первую ноту на своей трубе, и вскоре она уже гремит во всю мочь. Мистер Эйрбин сдался чарам итальянки, и если это полено не будет вовремя выхвачено из огня, авторитет архидьякона потерпит тяжкий урон. Кроме того,— будем справедливы к архидьякону,— он был искренне привязан к мистеру Эйрбину, и его падение было для него большим горем.

На другой день после отъезда мистера Слоупа в Лондон супруги сидели перед обедом в гостиной и разговаривали обо всех этих бедах. И миссис Грантли воспользовалась случаем, чтобы высказать свое мнение без обиняков. У нее были твердые взгляды на приходских священников, и теперь она их изложила.

— Если бы ты слушал меня, архидьякон, то никогда не отдал бы приход Святого Юолда холостяку.

— Но, моя дорогая, разве все холостые священники обязательно себя компрометируют?

— Не вижу, чем священники так уж лучше остальных мужчин,— ответила миссис Грантли.— Конечно, с младшими священниками проще. Они у тебя на глазах, и от них можно избавиться, если они не захотят исправиться.

— Но Эйрбин был членом факультета и не мог жениться.

— Тогда я нашла бы кого-нибудь другого, кто мог жениться.

— По-твоему, членам факультета вообще нельзя давать приходов?

— Нет, можно — если они помолвлены. Но нельзя давать приход молодому человеку, если он не женат или хотя бы не помолвлен. Что случилось с мистером Эйрбином? И во всем виноват ты.

— Сейчас во всем Оксфорде нет священника с более безупречной репутацией, чем Эйрбин.

— Ах, в Оксфорде! — сказала его супруга с презрительным смешком.— О том, что творится в Оксфорде, никто ничего не знает. Человек, которого в Оксфорде все уважают, может оказаться позором своего прихода, и, откровенно говоря, мистер Эйрбин, по-моему, как раз такой человек.

Архидьякон ничего не ответил жене и только испустил глубокий стон.

— Ты должен поговорить с ним, архидьякон. Подумай, что скажут Торны, если узнают, что священник их прихода тратит все свое время на то, чтобы волочиться за этой женщиной!

Архидьякон испустил еще один стон. Он был мужественным человеком и умел делать выговоры молодым священникам епархии, когда в этом случалась надобность. Но он чувствовал, что выговор, сделанный мистеру Эйрбину, ни к чему хорошему не приведет.

— Ты можешь посоветовать ему жениться, и он все поймет сам,— объявила миссис Грантли.

Архидьякон мог только застонать. Мистера Слоупа вскоре сделают настоятелем; он женится; он обретет респектабельность и богатство, прекрасный дом, прекрасную карету; он будет принят, как свой, сливками барчестерского клерикального света! А его собственный протеже, истинный сын истинной церкви, которого он столь высоко ставил, так и останется приходским священником, да к тому же с испорченной репутацией! Конечно, мистеру Эйрбину можно посоветовать жениться, но на что мистер Эйрбин будет содержать жену?

Вот как обстояли дела в пламстедской гостиной, когда эту задушевную беседу прервал быстрый стук колес и цоканье копыт пары лошадей на подъездной аллее. Визитеры в собственных каретах обычно подъезжают к крыльцу с чинной медлительностью, а такой шум чаще возвещает о прибытии гостя или гостей, которые торопятся поскорее добраться до дома и намереваются долго его не покидать. Подъехать подобным манером могут гости, приглашенные на неделю и опаздывающие к обеду. Или нотариус с известием о кончине двоюродного деда, или сын, гордый свежими лаврами, пожатыми на университетских экзаменах. Ии один человек не посмел бы подъехать так, если бы не был уверен, что ему будут рады.

— Кто это? — сказала миссис Грантли, взглянув на мужа.

— Кто бы это мог быть? — осведомился архидьякон у жены. Он встал и выглянул в прихожую.— Да это твой отец!

Это действительно был мистер Хардинг. И мистер Хардинг был один. Он приехал один в коляске парой, когда уже смеркалось — по-видимому, у него были важные новости. Обычно он приезжал тишайшим образом, предупредив о своем приезде заранее, и всегда его привозила старенькая зеленая пролетка, запряженная одной лошадью, которую и слышно не было, когда она плелась к крыльцу.