litbaza книги онлайнДетективыПредательство Тристана - Роберт Ладлэм

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 119 120 121 122 123 124 125 126 127 ... 144
Перейти на страницу:

– В Москве вы сможете принести больше пользы своему народу.

– Только в том случае, если мне удастся уцелеть, – ответил Кундров с саркастической улыбкой. – Хотя это только вопрос времени: рано или поздно мне все равно всадят пулю в затылок.

– Но подумайте сами, как долго вы уже смогли продержаться, какое прочное положение в системе сумели занять.

– Я обладаю способностью вроде той, какую имеют хамелеоны: казаться совершенно лояльным системе, на которую работаю. Это такой механизм выживания.

– Эта способность сослужит вам хорошую службу.

– Меткалф, эта способность опустошает душу.

– Возможно, если она служит одной лишь цели выживания. Но если цели идут много дальше, то, возможно, и нет.

– Теперь моя очередь спросить у вас, что вы имеете в виду?

– Разве вы сами не понимаете? Что случится с Россией, если все люди, подобные вам, покинут ее? Что случится с миром? Именно такие люди, как вы, могут изменить систему изнутри, а ведь только это способно помешать сталинской России уничтожить планету!

– Я уже сказал вам, Меткалф, что я всего лишь винтик в гильотине.

– Да, сейчас вы просто мелкий функционер, но через пять лет, через десять лет вы можете оказаться одним из лидеров. Одним из тех людей, которые помогают формировать политику развития государства.

– Если я уцелею. Если меня не расстреляют.

– Никто не владеет умением выживания в системе лучше, чем вы. И Иосиф Сталин не может жить вечно, хотя иногда кажется, будто это возможно. В свое время он умрет…

– И его место займет другой Сталин.

– Его место займет другой лидер. А будет ли он вторым Сталиным или реформатором – кто сейчас может сказать? А вдруг кто-то вроде вас? А может быть, и вы сами?! Я считаю так: если вы убежите из СССР, приедете в Америку, или в Великобританию, или в какую-то еще часть свободного мира, которая останется свободной во время этой проклятой войны, то вы будете всего лишь еще одним русским эмигрантом, таким же, как сотни тысяч других. Но если вы останетесь в Москве, если вы останетесь верны вашим взглядам и будете работать внутри системы, тогда появляется шанс! Шанс на то, что вы что-то измените, что вы повернете ход истории. Шанс на то, что вам удастся помешать машине террора уничтожить планету. Миру очень нужно, чтобы в Москве были такие люди, как вы: хорошие люди, благородные люди, нормальные люди, черт возьми! Припомните-ка, что вы сказали мне в Москве? Вы сказали, что героев очень не хватает, что России нужно, чтобы их становилось больше, а не меньше.

Кундров вдруг отвернулся и уставился в стену «Штаатсопер». Он так долго стоял молча, что Меткалф подумал, будто русский больше не слушает его, но тот наконец-то повернулся, и Меткалф увидел, что в его лице что-то изменилось. Гордое, почти надменное выражение исчезло, сменившись неожиданной ранимостью, а в глазах можно было безошибочно прочитать глубокую тоску.

– А есть ли у меня выбор? – спросил Кундров.

Меткалф кивнул.

– Я соглашусь на любые ваши требования.

– Я не о том. Мне кажется, что у меня действительно нет никакого выбора. Бегство было для меня лишь дурацкой фантазией.

Меткалф понял мысль русского. Он внимательно выслушал его и принял решение.

– Скажите мне, что вы хотите, чтобы я сделал для Светы Барановой? – спросил Кундров.

34

Эрнст Герлах был лояльным и преданным служащим рейхсбанка, но в равной степени не доверял обутым в сапоги агрессивным полицейским из городской и криминальной полиции и гестапо, которые имели обыкновение выслеживать людей с такими сексуальными пристрастиями, как у него, и отправлять их в концентрационные лагеря. Его пока что не трогали, возможно потому, что он был ценным, даже незаменимым работником, или потому, что у него имелись высокопоставленные покровители. Не исключено, что по обеим этим причинам, хотя, может быть, ему просто везло. Как бы там ни было, он не любил искушать судьбу. Он давно уже старался не привлекать к себе внимание одетых в мундиры головорезов.

Однако он нарвался на неприятность, причем такую неприятность, которая очень даже могла выйти ему боком, если он не проявит осторожность. Та фрау – судя по всему, весьма респектабельная немка, если не считать чрезмерно роскошной одежды да невероятного количества косметики, – назвала герра Киллигэна другим именем. Она назвала его Даниэлем Эйгеном. Киллигэн отрицал это, настаивал на том, что дама ошиблась, но почему-то сразу же кинулся прочь. Его поведение было подозрительным.

Герлах понял, что еще не имел возможности ознакомиться с документами, которые представил герр Киллигэн. А вдруг они заключают в себе какое-то банковское мошенничество? Более того – и это вызывало по-настоящему серьезное беспокойство, – американец, который назвал себя Уильямом Киллигэном, мог оказаться в действительности американским агентом, принимавшим участие в акции, направленной против рейхсбанка. Американцы и британцы постоянно пытались добраться до иностранных активов Германии; что, если Киллигэн пытался заполучить подписи, номера счетов – в общем, всю информацию, необходимую для того, чтобы наложить руку на фонды рейхсбанка?

В опере сегодня присутствовало множество агентов полиции и гестапо. Но он решил, что лучше всего обратиться к одному из своих начальников в министерстве. Телефонная будка находилась в Zuschauergarderobe[96], внизу. Конечно, было слишком поздно звонить на службу; он набрал домашний номер своего непосредственного начальника, но трубку никто не снял. Он позвонил начальнику своего начальника Клаузенеру, который по своему положению лишь немного уступал директору и имел крайне мало дел с Банком международных расчетов. Очевидно, звонок вырвал Клаузенера из-за стола во время званого обеда, и он был разъярен.

– Я никогда не слышал ни о каком Киллигэне! – кричал Клаузенер. – Какого черта вы беспокоите меня? Позвоните в Базель, вызовите полицию. Hosenscheisser![97]

После того как Клаузенер бросил трубку, Герлах пробормотал себе под нос:

– Ach! Verdammter Schweinhund![98]– Вот ведь идиот. Не мог же он на самом деле звонить в Базель – было уже слишком поздно, – да и, кроме того, сделать международный телефонный звонок было в эти дни очень даже непросто.

В конце концов он собрался с духом и подошел к одному из офицеров СС, слонявшихся возле входа в зал. Подходя к нему, Герлах почувствовал, что у него стиснуло спазмом страха кишки, но он напомнил себе, что в своем сером костюме и при галстуке он выглядит весьма представительно.

Эсэсовец был, как и положено, с головы до пят одет во все черное – черный китель, черные кожаные пуговицы, черный галстук, черные бриджи и черные сапоги выше колен. На правом предплечье красовались буквы СД в серебряном ромбе. Судя по трем плетеным параллельным шнурам на погонах и по петлицам, он был штурмбаннфюрером СС.[99]

1 ... 119 120 121 122 123 124 125 126 127 ... 144
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?