– Простите, что беспокою вас, герр штурмбаннфюрер, но мне необходима ваша помощь.

Фрау Ева Хауптман заметила, что в поведении Митци-Молли Крюгер, ее лучшей подруги, появился оттенок некоего превосходства. Ложа, в которой они сидели (она принадлежала Хауптманам), сейчас, когда в ней было лишь двое посетителей, казалась огромной, как пещера. Возможно, именно поэтому она обращала на Митци-Молли больше внимания, чем делала обычно. То, что Митци-Молли получила возможность смотреть на нее сверху вниз, вызывало у нее мучительные терзания, и, что хуже всего, Ева не могла ничего сказать по этому поводу. Она знала, о чем думала Митци-Молли – они познакомились достаточно давно, сразу после окончания школы в Ганновере. Митци-Молли получала удовольствие, так или иначе поддевая Еву. Она всегда ревновала к Еве – к красоте Евы, даже к ее выбору мужа, и поэтому Митци-Молли должно было немало порадовать унижение подруги. Только представьте себе, этот хам сделал вид, что не знает ее! Он не мог забыть ее – в Париже у них был краткий, но горячий роман, а Ева Хауптман была величайшей мастерицей постельных дел: мужчины надолго сохраняют в памяти подобные вещи.

Нет, Даниэль Эйген, конечно, не забыл ее… Но почему же он прикинулся незнакомым?

Возможно, он был здесь с другой женщиной… Это могло бы все объяснить… но нет, она не видела, чтобы он разговаривал с женщиной. Он говорил с каким-то скучным типом, но никакой женщины поблизости не было.

Ева даже подумала о том, что, наверное, следовало бы рассказать Митци-Молли о том, что за ужасный сердцеед этот Даниэль Эйген. Эйген, скажет она Митци-Молли, несомненно, переволновался, увидев ее и вспомнив о том, насколько страстными были их отношения; конечно же, он до сих пор любит ее, и – в этом не могло быть сомнений – он пришел на балет с другой женщиной. Вот почему он вел себя так странно!

Но в тот самый момент, когда она совсем было решилась повернуться к Митци-Молли и небрежно, чрезвычайно небрежно, сказать ей несколько слов о Даниэле Эйгене, дверь ложи открылась. Обе женщины дружно повернулись и увидели одетого в черное офицера СС.

Она всегда боялась эсэсовцев, невзирая даже на то, что ее муж занимал довольно высокое положение в рейхе. Эти типы были высокомерны, постоянно пребывали в опьянении от собственной власти и совершенно не желали знать своего места. Она уже не однажды слышала о том, как людей из хороших семейств, обладавших отличными связями в обществе, зачем-то увозили в штаб СС на Принц-Альбертштрассе, откуда они уже не возвращались.

Эсэсовец указал на нее пальцем. Он заговорил очень грубо, даже не представившись.

– Потрудитесь пройти со мной, пожалуйста, – сказал он.

– Прошу прощения? – надменно бросила Ева.

– Нам необходимо кое-что выяснить.

– Сейчас начнется балет, – сказала Ева. – Не знаю, что за ерунда там случилась, но она может подождать до антракта.

– Вопрос совершенно безотлагательный, – ответил эсэсовец. – Вы в фойе окликнули одного мужчину, американца.

– Он не американец, он аргентинец. А что с ним случилось?

В состав службы безопасности нацистской Германии, Reichssicherheitshauptamt, входили семь различных отделов. Один из них, отдел VI – отвечающий за внешнюю разведку и контрразведку – был настолько велик, что его штаб имел собственное здание, современный четырехэтажный дом, расположенный по адресу: Беркерштрассе, 32, на углу Гогенцоллерндамм.

Не прошло и часа после того, как штурмбаннфюрер СС Рудольф Дитрих сделал срочный звонок из специального телефона-автомата СС, расположенного на Унтер-ден-Линден перед оперным театром, как старший офицер постучал в дверь руководителя отдела VI и вошел в угловой кабинет. Оба находились на работе уже много часов, впрочем, руководитель отдела оберфюрер СС[100]Вальтер Рапп – ему было всего тридцать два, и он являлся самым молодым из руководителей отделов во всей СС, – казалось, никогда не покидал рабочего места. Рапп гордился тем, что от его внимания не ускользали даже мельчайшие детали. Он читал все донесения агентов, анализировал крупные расходы и даже лично руководил агентурной деятельностью. Как говорили, у него было по уху в каждой стене.

Младший по званию, штандартенфюрер СС Герман Эхлерс докладывал очень быстро, так как знал, что начальник очень не любит, когда его отрывают от своих дел. Тем не менее он успел проговорить не более одной-двух минут, и Рапп уже перебил его:

– Этот американец… если СД вышло на него в Париже, то почему же он оказался в Москве?

– Я лично изучил досье и все-таки знаю очень немного. Известно, что он убил нескольких наших людей в Париже уже после того, как его сеть была ликвидирована.

– Его настоящее имя?

– Стивен Меткалф. Он работает на американскую шпионскую организацию, основанную специалистом по имени Коркоран.

– Имя Коркорана я слышал. – Рапп выпрямился: сообщение подчиненного заинтересовало его. – У меня есть собственные входы в сеть Коркорана. Что вы знаете о деятельности Меткалфа в Москве?

– Очень немного. Но я захватил с собой краткое изложение агентурного рапорта, полученного от нашего источника на Лубянке. НКВД задержал Меткалфа и подверг его серии продолжительных допросов с пристрастием.

– И?..

– Допросы ничего не дали. Меткалф был освобожден.

– Почему?

– Я могу только читать между строк. Похоже, он сумел внушить следователю, что оказывает персональные услуги Берии.

– Это было на самом деле?

– Вероятнее всего, это ложь, которую он сочинил на ходу, хотя самого Берию, конечно, никто не спрашивал. Просто не посмели. Вся загвоздка в том, что дело Меткалфа вызывает личный интерес у генерала Гейдриха и проходит по наивысшему приоритету.

– Гейдриха! Откуда вы знаете?

– Для устранения Меткалфа был отправлен особый агент, фаворит Гейдриха, тоже скрипач и безжалостный ублюдок…

– Клейст, конечно. Только он, и никто другой. И американец все еще жив?

– Гейдрих хотел вспугнуть американца и разобраться, по каким таким делам он приперся в Москву. Но теперь Гейдрих наверняка решил покончить с американцем.

Оберфюрер Рапп задумался на мгновение.

– Позвоните ему. Если я услышу, что сведения о Клейсте соответствуют действительности, то, чутье подсказывает мне, он будет счастлив завершить свое задание. Нам известны контакты Меткалфа здесь, какие-нибудь знакомые?

– Один банкир. Педик по имени Герлах.

– Сексуальная связь?

– Нет. Именно Герлах сообщил о возникших подозрениях по поводу Меткалфа. Американец приехал в Берлин сегодня днем из Швейцарии под видом работника Банка международных расчетов. Он встретился с Герлахом несколько часов назад.