Виртуальность имеет многоуровневый характер, где символ является одним из ее элементов. Это именно так, поскольку сюжеты, например, мы не можем признать символом в чистом виде. Если сюжет и символ, то это некий вид динамического символа типа известного набора: сюжет Золушка — движение наверх, другой сюжет падения героя — движение вниз. Есть множество исследований, выделяющих набор базовых сюжетов. Но вот более объективный анализ на базе больших данных, сделанный в Массачусетском технологическом институте, привел к шести возможным вариантам сюжета[1099][1100].

Кстати, однотипно сюжеты представлены и в избирательных кампаниях. Можно вспомнить ситуацию «не политик а хозяйственник». Путин появляется как кандидат, когда возник запрос на «силовика».

Виртуальность может носить и опасный характер, примером чего служат Синие киты, Момо, Слендермен, связанные с определенными кампаниями, приведшими к гибели, которые до конца так и не были прояснены[1101]. Исследователи мемов перечисляют такой набор их характеристик[1102]:

• сообщение — необходим четкий центральный месседж,

• эволюция — мем не может оставаться статичным, он должен трансформироваться людьми, которые его принимают,

• пластичность — изменяясь, мем должен сохранять некоторое подобие исходного месседжа,

• результат — он должен достичь определенной популярности, его вирусный характер очень важен.

Все мы нуждаемся в виртуальном усилении нашего понимания мира, поскольку очень часто окружены событиями, которые не так просто понять. Это в свою очередь становится причиной появления конспирологических теорий, число которых в последнее время даже усилилось. Конспирология в этом плане становится «усиленным впрыскиванием» виртуальности в среду, которой ее не хватает. В ответ на эту нехватку индивиды сами производят свои собственные виртуальности.

Сегодня конспирология получила гораздо большее развитие, чем это было раньше[1103]. Этот всплеск можно лишь частично объяснить появлением соцмедиа, которые облегчили неконтролируемое распространение информации. Сложный мир, в который мы попали, не может быть адекватно нами понят, поэтому мы нуждаемся в «подпорках», которые предоставляет конспирология. Они могут оказаться неправильными, зато с их помощью мир обретает большую системность.

Тимоти Мортон предложил термин «гиперобъект» как феномен, который находится вне возможностей человеческого восприятия и понимания[1104]. Мортон говорит об ООО — онтологии, ориентированной на объект, приводя пример из британского сериала «Доктор Кто», что там есть будка, в которой путешествует главный герой, характеризуемая тем, что она внутри больше, чем снаружи. Мортон считает это и описанием человека, который обладает внутри себя бесконечностями (качественными, а не количественными), которые больше всей вселенной[1105].

В сумме это ответ вполне объективной науки на вопрос о том, почему наш разум просто не может понять некоторые сложные объекты. К ним, к примеру, Мортон относит климатические изменения. Мортон неоднократно характеризует эти объекты как такие, о которых можно думать и вычислять, но их невозможно познать. У него есть интересная фраза, что каждый дом представляет собой дом с привидениями. Но они не только из прошлого, а и из будущего. Еще один представитель этой школы Г. Хармен[1106][1107].

Сложность мира порождает хаос в головах, а хаос в головах ищет выход в конспирологии. Конспирология сегодня гордо и уверенно шагает по всем континентам. Например, на Ближнем Востоке и в Северной Африке 67 % опрошенных признают, что США тайно пытаются помочь ИГ (ИГИЛ) захватить власть в Сирии и Ираке, а 52 %, что евреи стояли за атаками 11 сентября[1108]. 80 % в целом разделяют одну или более конспирологических теорий.

Одной из примет этого нового времени стало то, что А. Джоунс, который раньше считался главным пропагандистом Трампа[1109], сегодня стал запрещенным на соцплатформах из-за того, что он активно распространяет разные конспирологические теории[1110][1111][1112][1113].