дело в том, что оба они, отец и Ник, были, наверное, влюблены в ее мать, и, когда она предпочла отца, Ник озлобился. Тогда-то все и началось. Странно, что мама ни разу не упомянула об их соперничестве. Она не упускала случая похвастать былыми поклонниками. Непочтительно, конечно, так говорить о матери, но что они оба видели в ней, кроме очень хорошенького личика? Густо намазанный, по тогдашней моде, рот. Любовь к снобизму — вечно бросалась именами. Они с отцом только переглядывались, когда она, козыряя, принималась сыпать ими перед гостями.

Легкое покашливание в коридоре дало Шейле знать, что стюард наблюдает за ней.

— Вы ищете капитана, мисс? — осведомился Боб. — Он в лесу, на вырубке. Могу показать, как туда пройти.

— Да, пожалуйста, Боб.

Они вышли из дому, и он сказал:

— Вот сюда. Капитан работает на открытой площадке минутах в десяти ходу.

Вырубка… Что он там делает? Валит деревья? Она пустилась по тропинке с нависшим по обеим сторонам зеленым шатром через небольшой, но густой лес, сквозь который нигде не проглядывало озеро. Если сойти с тропинки и пойти между деревьями, подумалось ей, мигом заблудишься, до озера так и не дойдешь — будешь кружить и кружить на одном месте. Над ее головой зашумел в кронах ветер. Ни птиц, ни шагов, ни плеска воды. Под этим буреломом ничего не стоило схоронить человека, и его никогда не найдут. Может, ей лучше повернуть назад, возвратиться в дом и сказать стюарду, что она предпочитает дожидаться капитана у него в кабинете? Шейла остановилась в нерешительности, но было уже поздно: к ней, мелькая между деревьями, приближался Майкл с заступом в руках.

— Капитан ждет вас, мисс. Он хочет показать вам могилу. Мы ее только что отрыли.

О боже! Могила! Для кого? Шейла почувствовала, как краска сошла с ее лица. Майкл смотрел на нее не улыбаясь. Кивком головы он указал ей на видневшуюся впереди вырубку. Теперь она увидела и остальных: двое мужчин, не считая Ника. По пояс голые, они стояли наклонившись, разглядывая что-то в земле. Шейла почувствовала, что у нее отнимаются ноги, а сердце готово выскочить из груди.

— Это мисс Блэр, — объявил Майкл.

Ник выпрямился и повернулся к ним. На нем, как и на остальных, были джинсы да еще майка. Только в руке вместо заступа он держал топорик.

— Превосходно, — сказал он. — В самый исторический момент. Ступайте сюда и на колени.

Положив Шейле руку на плечо, он подтолкнул ее к разверстой яме. У Шейлы отнялся язык. Только глаза видели кучи бурой земли, наваленной по краям ямы, примятую листву и срубленные сучья. Опускаясь на колени, она инстинктивно закрыла лицо руками.

— Что вы делаете? — В голосе Ника прозвучало изумление. — Откройте глаза! Вы же ничего не увидите. Такое великое событие! Вы, может, первая англичанка, которая присутствует при вскрытии мегалитического погребения[22] в Ирландии. Королевские могильники — вот как их тут называют. Мы уже несколько недель раскапываем эту могилу.

Когда Шейла очнулась, она сидела спиной к дереву, скрючившись и уткнувшись головой в колени. Лес уже не кружился у нее перед глазами, постепенно обретая ясные очертания. Тело было мокрым от пота.

— Кажется, меня сейчас стошнит, — пробормотала она.

— Давайте-давайте, — сказал Ник. — Не обращайте на меня внимания.

Шейла открыла глаза. Мужчины куда-то испарились, а рядом с ней на корточках сидел Ник.

— Вот что значит выпить только кофе на завтрак, — попрекнул он. — Так всегда, когда начинают день на пустой желудок.

И, поднявшись на ноги, он отступил к своей яме.

— Я возлагаю огромные надежды на нашу находку. Это захоронение в лучшем состоянии, чем многие, какие мне довелось повидать. Мы наткнулись на него случайно несколько недель назад. Нам удалось расчистить переднюю камеру и часть коридора, который, по-моему, ведет к самой усыпальнице. Этой могилы никто не касался с 1500 г. до н. э. Теперь главное, чтобы никто о ней не пронюхал, иначе вся археологическая шатия примчится сюда со своими фотоаппаратами, и тогда уж пиши пропало. Ну как, лучше вам?

— Не знаю, — отозвалась она слабым голосом. — Кажется.

— Так ступайте же сюда и взгляните.

Шейла заставила себя подойти к раскопкам и заглянуть вглубь. Куча камней, что-то вроде закругленной арки, подобие стены. Нет, после того, что ей подумалось, после пережитого ужаса, ей не по силам изображать восторг.

— Очень интересно, — пролепетала она и вдруг — что было куда хуже, чем если бы ее стошнило, — разрыдалась.

Секунду-другую он в замешательстве смотрел на нее, затем молча взял за руку и, насвистывая сквозь зубы, быстро повел прямиком через лес. Несколько минут спустя деревья расступились, и они оказались на берегу озера.

— Вон там на западе Беллифейн, — сказал он. — Отсюда его не видно. Со стороны острова озеро расширяется к северу, а с той стороны берег весь изрезанный — настоящий слоеный пирог. Зимой прилетают утки и гнездятся в камышах. Но я их не стреляю. А вот летом хожу сюда купаться до завтрака.

Шейла уже оправилась. Он дал ей время прийти в себя, а большего и не требовалось, и она почувствовала к нему благодарность.

— Простите, — сказала она, — но, честно говоря, когда я увидела Майкла с заступом в руках, да еще он сказал что-то про могилу, я решила — настал мой последний час.

Он с удивлением уставился на нее. Потом улыбнулся:

— А вы вовсе не такая стреляная птица, какую из себя изображаете. И вся ваша тертость — сплошной блеф.

— Отчасти, — согласилась она. — Но в такую ситуацию, когда меня выгрузили на острове, где обитает анахорет, я попала впервые. Теперь ясно, почему меня похитили. Вы боитесь, чтобы известия о вашей мегалитической находке не просочились в прессу. Так и быть, я промолчу. Даю вам слово.

Он ответил не сразу. Стоял, поглаживая подбородок.

— Н-да, — сказал он наконец. — Это, право, весьма великодушно с вашей стороны. А теперь знаете, что мы сделаем? Вернемся-ка домой и попросим Боба завернуть нам что-нибудь на ленч, и я покатаю вас по озеру. И даю вам слово, через борт не выкину.

Он безумен только при норд-норд-весте,[23] подумала она. А так, если не считать фотографию, вполне в здравом уме. Что же касается фотографии… если бы не это, Шейла тут же ему открылась бы, сказав, кто она и зачем приехала в Беллифейн. Но пока лучше подождать…

Трудно даже представить себе более разительное несходство, думалось ей несколько часов спустя, между тем Ником, каким изобразил его отец — человеком с уязвленным самолюбием, обиженным на весь