Корма парома опустилась уже к самой воде, волны накатывали на палубу и захлестывали открытый люк. Непонятный звук стал громче. Питт поднял голову и увидел Джордино, болтающегося в петле. В первый момент Питту показалось, что его напарник висит между небом и землей без всякой поддержки, но затем он увидел вертолет. Слава богу, Нэш передумал, промелькнуло в затуманенной голове Питта.

Он обхватил Джордино за пояс. Одновременно тот сильными мускулистыми руками подхватил Питта под руки. Паром выскользнул из-под его ног и затонул практически в тот момент, когда Питта и Джордино втащили в салон вертолета.

– Что с учеными? – задыхаясь, спросил Питт у Джордино. В воде никого не было видно.

– Всех подняли на борт вертолета, – ответил Джордино, стараясь перекричать шум ветра и грохот вертолетного винта. – Когда появился Нэш со своей командой, охранники поняли, что дело худо, и смотались на патрульном катере.

– С острова всех вывезли? – спросил Питт у Нэша, когда тот подошел и опустился рядом с ним на колени.

– Мы эвакуировали даже бродячих кошек и собак, – сказал Нэш с довольной улыбкой. – Закончили операцию раньше срока и полетели за вами. Когда вы не появились вместе с остальными, мы решили, что вам конец, – все, кроме Ала. Прежде чем я успел остановить его, он снова спустился на веревке к самой палубе парома. Только тогда мы заметили вас в проеме люка.

– Мне повезло, что вы появились вовремя.

– Сколько еще до конца? – спросил Джордино.

– Как только мы доставили всех с Ометепе на материк, их грузовиками и автобусами вывезли на возвышенности. Туда же доставили всех, кто проживает на расстоянии двух миль от озера. – Нэш замолчал на мгновение, чтобы посмотреть на часы. – По моей оценке, нужно еще тридцать пять минут, чтобы все были в безопасности. Когда мне сообщат, что все готово, я дам команду пилоту на сброс бомбы.

– Не встретила ли ваша команда сопротивления со стороны небольшой армии женщин в форме? – поинтересовался Питт.

Нэш странно взглянул на него и ухмыльнулся:

– В комбинезонах забавных расцветок?

– Бледно-лиловых и зеленых?

– Они сражались как амазонки, – ответил Нэш с не прошедшим еще изумлением. – Мои люди сначала не хотели отвечать огнем на огонь женщин, и трое из них получили ранения. Выбора не оставалось, пришлось стрелять на поражение.

Вертолет пролетал над территорией комплекса, и Джордино поглядел вниз, на здание центрального управления. Окна в здании зияли выбитыми стеклами, с десятого этажа потихоньку тянулся дымок.

– Сколько их вы положили?

– Мы насчитали по крайней мере девять тел, – Нэш, казалось, был сильно озадачен. – Большинство из них были высший класс, настоящие красавицы. Мои люди очень тяжело это восприняли. Не сомневаюсь, что у некоторых по возвращении домой возникнут психологические проблемы. Их не учили стрелять в гражданских женщин.

– На одной из них случайно не было золотистого комбинезона? – спросил Питт.

Нэш мгновение подумал, затем покачал головой.

– Нет, я не видел никого, кто подходил бы под это описание. – Он немного помолчал. – Волосы у нее были рыжие?

– Да, она была рыжая.

– Как и все погибшие. У всех рыжие волосы одного и того же оттенка. Они сражались как безумные фанатички. Невероятно!

Вертолет завис над островом. Практически ровно через тридцать пять минут Нэш получил сообщение о том, что эвакуация благополучно завершена. Без малейших колебаний он дал экипажу «В-52» разрешение на бомбардировку.

Бомбардировщик находится на такой высоте, что увидеть его или заметить летящую бомбу было невозможно. Никто не увидел и того, как бомба ударила в склон вулкана чуть выше исследовательского комплекса и прошла вниз, глубоко под поверхность земли. Через несколько секунд со склона горы Консепсьон донеслось глухое громыхание. Взрыв бомбы больше напоминал сильный, но глухой удар, чем тот резкий звук, который возникает при взрыве на поверхности земли. Вскоре после удара раздался новый звук, похожий на долгий раскат грома. Склон вулкана потерял сцепление с основанием конуса и пополз вниз, набирая скорость, пока не разогнался до восьмидесяти миль в час.

С воздуха картина выглядела так, как будто весь исследовательский комплекс, вместе с домами, причалами и аэропортом, соскользнул в озеро, как чудовищная монета, брошенная великаньей рукой. В воздух поднялись тучи обломков и пыли, а на озере образовалась гигантская волна высотой больше двухсот футов. Затем гребень волны наклонился, и она с жуткой скоростью понеслась через озеро. Волна обрушилась на берега, затопила и разрушила все, что встретила на пути. Только после этого вода будто нехотя отступила и вернулась обратно в озеро.

За время, которое требуется, чтобы перевернуть в книге две страницы, с лица земли была стерта созданная Призраком империя «Одиссей» и ее гигантский исследовательский центр вместе с женщинами-руководителями и тоннелями, которые были полностью разрушены.

Южное Экваториальное течение уже никто не повернет в Атлантический океан. Гольфстрим будет продолжать течь так, как делает это вот уже миллион лет. В Европе и Северной Америке не будет сибирских морозов до следующего ледникового периода.

Непроницаемая черная пелена в голове начала перемежаться ярким белым свечением. Колючие звезды, до предела заполнившие голову, побледнели и почти все исчезли. К Дирку медленно возвращалось сознание. Ему было холодно от сырости. Боль внутри головы – целое море боли – не позволяла ему полностью прийти в себя. Дирк с трудом приподнялся на локтях и огляделся.

Он обнаружил, что находится в крошечной прямоугольной комнатке, не больше чем пять футов на три. Потолок, пол и три стены комнатки были бетонными. Место четвертой стены занимала ржавая железная дверь. Ручки на ней с внутренней стороны не было. В потолке камеры было проделано крошечное окошко, не больше тарелки для пирога. Тусклый свет, проникавший через него, едва освещал крошечный серый мирок Дирка. В камере не было ни лавки, ни одеяла, только дыра в полу в качестве канализации.

Дирк никогда в жизни не испытывал похмелья, которое могло хотя бы отдаленно сравниться с этой пульсирующей болью внутри головы. Повыше левого уха он нащупал большую шишку размером, как ему показалось, с компьютерную мышь. Чтобы подняться на ноги, ему потребовались серьезные усилия. Просто из любопытства он попытался толкнуть дверь. С тем же успехом он мог попробовать повалить дуб ударом кулака. Спать на палубе яхты он ложился в трусах и футболке. Сейчас же, опустив глаза, он увидел, что трусы и футболка исчезли, а вместо них на нем надет белый шелковый халат. В данной обстановке халат выглядел настолько неуместно, что Дирк не смог даже предположить, что может означать такое переодевание.

Затем его мысли обратились к Саммер. Что с ней? Где она? Последнее, что он сумел вспомнить, как лежал на палубе и наблюдал восход половинки луны над морем, а потом заснул. Головная боль начала чуть-чуть стихать. Дирк наконец сообразил, что кто-то, должно быть, оглушил его ударом по голове, а затем перенес на берег и поместил в эту камеру. Но как же Саммер? Что произошло с ней? В сознание Дирка начало потихоньку просачиваться отчаяние. Положение казалось безнадежным. Запертый в этой бетонной коробке, он ничего не мог сделать. Побег казался невозможным.