Когда мистер Райдер, наконец, покинул их, миссис Беннет едва сдерживала волнение.

– Какой чрезвычайно интересный молодой человек! Такие манеры, такая стать. А ум! Давненько я не встречала столь очаровательных людей!

– Да, мама, он может быть очень любезным.

– Любезным? Это лучшее, что ты можешь сказать о нем? Каково его окружение? Откуда он родом?

– Его семья живет в Кенте. Я считаю, он весьма хорошо устроен, – ответила Мэри. – Доход его семьи таков, что он не обязан заниматься какой-либо профессией.

Она не упомянула о его связях с леди Кэтрин, поскольку понимала, что это лишь раззадорит интерес ее матери, которая захочет во что бы то ни стало свести ее с мистером Райдером.

– В таком случае он очень выгодная партия. Полагаю, он не помолвлен и не давал никому еще обетов верности?

– Кажется, нет, – признала Мэри, – хотя другая леди дала понять, что готова ждать его предложения, если он догадается попросить ее об этом.

На мгновение воцарилась тишина – до миссис Беннет доходил смысл только что услышанного.

– Уж не обманывают ли меня мои уши? – Она наклонилась вперед и недоверчиво посмотрела на дочь. – Вот молодой человек со всеми преимуществами – богатый, услужливый, очень красивый, – человек, который заинтересован в тебе, и очень заинтересован, судя по тому, что я только что видела. И все же ты говоришь о другой женщине, имеющей на него планы с не большим интересом, чем если бы тот был фунтом масла.

Она откинулась на спинку сиденья, рассерженная такой упрямой глупостью.

– Я считаю мистера Райдера другом, – неуверенно ответила Мэри. – Хорошим другом, но не более того.

– Одинокая молодая женщина не может водить просто дружбу с мужчиной! – воскликнула миссис Беннет. – Он либо жених, либо никто! И я не сомневаюсь, что, несмотря на твои слова, мистер Райдер присутствует здесь именно в качестве жениха.

Мэри поднялась со стула и быстро подошла к окну. Она не хотела, чтобы мать видела, какое впечатление произвели ее слова. В глубине души она знала, что они правдивы, но не хотела признаваться в этом даже самой себе.

– Я не рассматривала его в таком свете.

– Тогда пора бы уже, пока не стало слишком поздно!

С этим окончательным недоверчивым восклицанием миссис Беннет обратила свое разъяренное внимание на миссис Гардинер.

– Я поражена, сестра, просто поражена, что мне ничего не сказали об этом молодом человеке. А потом, узнав о его существовании, я обнаружила, что есть и соперница за его внимание, а значит, Мэри может не стать его невестой!

– Она в любом случае не может стать его невестой, если не хочет выходить за него замуж, – ответила миссис Гардинер. – А Мэри ни единым словом за все время не дала понять, что хочет этого.

– Безусловно, она этого хочет, даже если еще не знает. Брак – это то, чего желает каждая женщина, и, пока она была с тобой, твоим долгом было убедить ее в этом.

– Я не уверена, что вмешательство с моей стороны было бы полезно или желательно, – возразила миссис Гардинер, которая решила не поддаваться на провокации и не без труда сохраняла хладнокровие. – По моему опыту, эти вопросы лучше оставить на усмотрение молодых людей.

Миссис Беннет снисходительно махнула рукой.

– Как они могут размышлять о таких вещах, не имея за плечами некоторый груз опыта и прожитых лет? Наша задача – раскрыть им глаза и наставить на путь истинный по мере наших возможностей.

– Боюсь, не могу с этим согласиться, – ледяным тоном заявила миссис Гардинер. – Невозможно насильно вызвать в них чувство привязанности. Они должны найти свой собственный путь. Все, что мы можем сделать, – это предотвратить худшее: держать наших дочерей подальше от негодяев и привить им достаточно ума, чтобы они могли сопротивляться их уговорам.

Слова «побег», «катастрофа» и «Лидия» витали в воздухе, но миссис Гардинер решила, что лучше их не произносить; миссис Беннет, в свою очередь, была слишком рассеянна, чтобы обратить на них внимание и заметить выпад в свою сторону. Случись иначе – и не позднее вечера она бы уже покинула дом брата.

– Твое мнение полностью ошибочно, – заявила миссис Беннет. – Самая умная девушка иногда совершенно не понимает, в чем заключается ее истинный интерес; посмотри на Лиззи, если хочешь. Выдав замуж четырех дочерей, я могу утверждать, что имею некоторый опыт в этом вопросе.

Миссис Гардинер посчитала благоразумным больше ничего не говорить, но миссис Беннет уже нельзя было остановить.

– И что ты делала, чтобы как-то изменить ситуацию в свою пользу? Нет, мисс, не говори ни слова, я и так вижу – вообще ничего!

Миссис Беннет покачала головой, будучи не в силах поверить, что ее дочь может быть так безразлична к благу, которое само упало ей в руки.

– Даже ты, Мэри, непременно должна понять, – продолжала ее мать, – что если мистер Райдер не сделал предложения этой другой даме, которая, кажется, лучше понимает свое положение, чем ты, то это должно быть потому, что ты ему нравишься.

– Он может не желать брака ни с одной из нас, мама. Вы думали об этом?

– Не будь смешной, Мэри. Одинокий мужчина, обладающий недурным состоянием, должен искать жену.

– Как я уже говорила, я считаю нас только друзьями. У меня нет причин полагать, что он думает обо мне иначе.

Мэри знала, что это не совсем правда, но материнский пыл испугал ее.

– Вздор, – возразила миссис Беннет. – Он смотрит на тебя с искренним восхищением. Полагаю, ты к этому не привыкла и поэтому не замечаешь, но уверяю тебя, это именно так. – Она повернулась к миссис Гардинер. – Даже ты должна согласиться со мной в этом вопросе. Невозможно отрицать, что он ею восхищается, не так ли, сестра?

Мэри видела, что тетя не хотела оправдывать надежды миссис Беннет и в то же время не могла заставить себя солгать.

– Да, мистеру Райдеру очень приятна Мэри. Он видит в ней качества, которые не ценят другие, даже самые близкие ей люди, и в этом его заслуга.

– В таком случае я еще больше удивлена, что ты никак не подталкиваешь молодых людей к развитию отношений. Но, к счастью, сейчас я здесь и улажу все, прежде чем вернуться к Джейн.

Миссис Беннет не потребовалось много времени, чтобы обнаружить родственные связи между мистером Райдером и леди Кэтрин де Бер, – Мэри предположила, что та узнала это от мистера Гардинера, – и теперь матушка прилагала еще больше усилий, стремясь заполучить его для дочери. Когда мистер Райдер появлялся на Грейсчерч-стрит, что случалось все чаще, его щедро угощали кофе, чаем, пирожными всех сортов. По настоянию миссис Беннет его приглашали на обед и подавали ему лучший кларет мистера Гардинера. Пожелания мистера Райдера удовлетворяли, ему льстили и предлагали деликатесы в таком количестве, что Мэри удивлялась, как он еще не лопнул. Он, казалось, не возражал против такого обращения и никак не менял свой легкий и веселый нрав; но после одного особенно тяжелого дня, когда Мэри подумала, что остается только свернуться калачиком и умереть от стыда, она набралась храбрости и обратилась к матери: