— Наверное на баб слишком протратился. Но так или иначе начал он снова меня домогаться. Вернуть обратно. Льстил конечно. Но я то уже знала, что он за фрукт. Но так как за ним была сила, приходилось лавировать… до сегодняшнего дня.

Лицо её снова стало злорадным.

— Видно он кому-то из крупных дорожку перешёл, что с ним так «разобраться» решили.

Елизавета Васильевна замолчала и пристально посмотрела на Вадима.

— Вот такие у нас обстоятельства. Их у нас в фирме все знают. Теперь и ты знаешь. Очень много народу знает, что есть Дьяченко — двое прежде на него работали и его терпеть не могут. Так что смотри, многие твоего поступка не оценят.

— Я поступил по совести, — сказал Вадик несколько обиженным тоном.

— Понимаю. И верю. Мне уже рассказывали.

Вадик при этих словах еле удержался чтобы не дёрнуться. Но директор и это заметила.

— Видишь, я и тут про тебя знаю, — усмехнулась она, но её лицо снова стало озабоченным, — но то, что ты не дал бандюкам его наказать будет работать против тебя. Здесь. Его многие ненавидят.

— А вы?

— Я постараюсь тебя защитить от некоторых ретивых… но всё от тебя зависит.

Вадим глянул на директора, и на несколько секунд задумался. Понятно было, что Елизавету ведёт ненависть к его двойнику. И нечто уже сугубо личное, из-за чего она выглядит сейчас как Зоя Космодемьянская перед фрицами. Вполне ясно, что в первую очередь под подозрение в заказе убийства попадёт именно она. Но тем не менее она старалась защитить и фирму и самого Вадика… или это была какая-то неясная игра с ним?…

Нет. Говорит вполне искренне. И то, что он уже слышал о ней тоже говорило за неё. Значит, действительно она решила его защитить от нападок.

— Спасибо, — наконец сказал он.

— Чем могу… — ответила Елизавета и опустила голову. Воцарилось длительное и тяжёлое молчание.

— Я могу идти? — робко спросил Вадим. Директор кивнула.

Вадим поднялся и тихо направился к выходу. Но когда он уже взялся за ручку двери его догнала фраза.

— И всё-таки жаль, что ты его спас… Извини… Злая я на него. Не принимай на себя…

Вадим замер у двери, понимая, что надо что-то сказать. Приободрить.

— Наказать можно только живого, — сказал Вадим через плечо, — Вы можете его наказать. Сейчас. Когда он жив. Мёртвого не накажешь.

— Как наказать? — проявила вялую заинтересованность Елизавета Васильевна.

— Да хотя бы тем, что вы процветаете, а он разоряется. Если конкуренты у него бандюки, то и разорят его. Вы останетесь с фирмой — он ни с чем. А при случае, можете ему напомнить все его художества… после того, как он разорится окончательно.

— Странно… а ведь ты прав! — голос Елизаветы Васильевны вдруг стал твёрдым как сталь. Она сверкнула на Вадима своими очками, но внезапно голос её снова стал мягок.

— А ты не так прост, как кажешься. Спасибо, что поддержал.

Через пару дней, после стрельбы в вестибюле, Вадима снова вызвали в кабинет директора. Там находился следователь, который был памятен Вадиму, директор, и её зам.

По их весьма довольным лицам он понял, что ситуация вокруг фирмы и работников, наконец разрешилась.

Оказалось, что тех «стрелков» поймали буквально в тот же день. Засветились они весьма предсказуемо — один из них был тяжело ранен, и чтобы его спасти пришлось им обращаться за медицинской помощью. А у медиков правило — если «огнестрел», то немедленно идёт обращение в милицию. Милиция тут же определила кто он, и с кем связан. После был объявлен план «Перехват» и уже к вечеру все «стрелки» были на нарах. Первые же их допросы показали — Елизавета Дьяченко к ним никакого отношения не имеет. Налицо банальная попытка мести за полностью порушенный бизнес. Дальнейшая перепроверка только подтвердила полученные сведения.

— Обычная собачья драка, — заключил в конце рассказа следователь и развёл руками.

— Людей жалко… — буркнул Вадим.

— Людей всегда жалко. Волков — не жалко. Не жалеешь, что спас жизнь Вадиму Дьяченке? — хитро прищурился следователь. Вадим только неопределённо пожал плечами.

— Ну ты всё равно смотри — люди они разные. И отношение к этому владельцу «Фортуны» у большинства, — с кем общался, — очень скверное. Лучше вообще помалкивай про то, что к его спасению руку приложил.

— Я так и делаю.

— А здесь как к нему отношение? — спросил следователь у Елизаветы кивнув на Вадима.

— Нормальное. А если кто будет выступать — будет иметь дело со мной. Он очень хороший работник.

— Ну ладно… Пойду-ка я. Дела зовут. Это хорошо что у вас тут всё в порядке. Но вы всё равно не расслабляйтесь — вся эта канитель, пока суд не состоится, будет ещё долго тянуться.

Елизавета и Вадим дружно кивнули.

Следователь не спеша поднялся из кресла, твёрдо пожал руку Вадиму, поклонился галантно «мадам директору». И отбыл.

На минуту после его ухода воцарилось неловкое молчание. Наконец директор подняла взгляд на Вадима и произнесла.

— Всё хорошо, что хорошо кончается… Так что мы и наше заведение — чисты перед законом.

Вадим молча кивнул. Он всё ещё неловко чувствовал в присутствии директора, особенно после того, как она раскрыла ему всю подноготную отношений с Вадимом Дьяченкой-2. По до конца неясной для себя причине он испытывал стыд за него и вообще за то, что произошло.

— Жизнь продолжается… — выдохнула Елизавета и на мгновение закрыла лицо руками. Когда же она отняла их от лица, перед Вадимом была прежняя строгая мадам, которую он привык видеть в этом кабинете. Елизавета не спеша одела свои очки, повернулась к монитору и поклацав мышей сказала.

— Ты хорошо справился с предыдущими заданиями. Сегодня, возьмешь машину… Михалыча. И с ним поедешь вот по этому адресу.

Она взяла выползшую из принтера бумагу и протянула Вадиму.

— Но это в другом городе… — удивился Вадим посмотрев адрес и направление.

— И это очень хорошо. Чем больше у нас клиентов, тем лучше. А там — гордись, — именно тебя затребовали. Некий ценитель искусств хочет свой домик оформить. Мозаику на стену желает. Я видела, что у тебя раньше именно в этой области работы были?

— Да. Две мозаики выполнил.

— Вот и замечательно. Поезжай разберись на месте. Заказ хороший.

Так как Елизавета своим видом показала, что продолжения не будет Вадим поднялся из-за стола, поблагодарил и направился к выходу.

Уже у двери его остановил оклик директора.

— И ещё: если кто там на тебя среди наших «бочку катить» будет — не стесняйся, говори мне. Сразу. Я его урезоню.