он ткнул на фотографию, где у ног Джона валялась газета, и заявил: «Ха, тут даже «Таймс» есть». Правда, потом Ринго переборол смущение. «Я сказал: «Ладно тебе, Джон, ты таким балуешься, тебе это прикольно, но отвечать-то всем нам»».

Пол воспротивился куда активнее. Питер Браун вспоминает, что «конверт Пол возненавидел так, что словами не сказать», а Брамвелл утверждает, что «его просто трясло от возмущения. Он счел фотографию отвратительной и пришел в ужас от того, что Джон намеревался ее использовать». По словам Брамвелла, Пол во всем обвинил Йоко. «До встречи с ней Джон был скромнягой. А она, говорил Пол, заставила его избавиться от комплексов, и вот вам результат. «Как Джон не понимает, что мы — одно целое?.. Да, на фото только Джон и Йоко, но ведь люди скажут, что это битлы с дуба рухнули и ударились в порнуху»».

Пол организовал встречу, на которую пригласил Джона с Йоко и сэра Джозефа Локвуда, председателя совета директоров EMI. Сэр Джозеф открыл совещание, сказав, что не находит снимки непристойными. Эта мудрая тактика подрывала желание Джона и Йоко выставить себя эдакими анфан-териблями[816].

Джон: Ну и что, вы не шокированы?

Сэр Джозеф: Нет, и не такое видывали.

Джон: Так, значит, все хорошо?

Сэр Джозеф: Нет, не хорошо. За богатых герцогинь и прочих из вашего окружения я не беспокоюсь. А вот мамаши, папаши и поклонницы будут возмущены. Ваша репутация пострадает — и ради чего? Какой в этом смысл?

Йоко: Это искусство.

Сэр Джозеф: Ну, тогда отчего бы не показать нагим Пола? Он куда привлекательней!

В конце концов сэр Джозеф заявил, что EMI альбом с обнаженкой на конверте издавать не станет, однако готова выпустить пластинку, за обычное вознаграждение. В итоге альбом вышел на лейбле «Эппл», а распространялся лейблом «Трек» группы The Who. В музыкальных магазинах он продавался в обертке из упаковочной бумаги. Как и следовало ожидать, многие покупали «Two Virgins» только из-за конверта, а для поклонников помоложе он стал первым знакомством с обнаженной натурой.

125

Рассказ Кэти Грин

Лет так в семь я поняла, что «Битлз» наблюдают за мной. Очень часто я замечала, как из-за двери моей спальни или из-за угла высовываются четыре головы. Битлы виднелись по пояс, в костюмчиках и белых рубашках с черными галстуками. Всякий раз они появлялись в неловкий момент: например, когда я одевалась. Я тогда быстренько приводила себя в порядок, стягивала пижаму и надевала нижнее белье, но так, чтобы даже мельком не засветить обнаженное тело. Хотела впечатлить битлов скромностью и ловкостью.

Но, вообще-то, они, как нянюшки-негритянки в старых фильмах, появлялись в самые важные моменты. Когда я завершала дистанцию в день спортивных состязаний, они стояли у финиша и хлопали в ладоши. Если я оцарапывалась или ушибалась на детской площадке, они заглядывали в кабинет медсестры, сокрушенно качали головами и цокали языками, отмечая, какая я храбрая.

Мне хотелось сохранить битлов у себя в мыслях, уберечь от превратностей жизни, чтобы они оставались прежними. К несчастью, настоящие битлы постоянно менялись, но в моем воображении они отставали как минимум на два перевоплощения: только я привыкла к ним в повседневной одежде («Revolver»), как пришлось учиться представлять их в странных шелковых мундирах («Sgt. Pepper»).

Впервые «Sgt. Pepper» я послушала с подругой Фионой. Поскольку я не любила перемен, то все новые альбомы слушала последней, не в силах избавиться от убеждения, что «Битлз» следует застыть во времени на отметке «1964 год», а не скатываться к сексу и наркотикам. Мне не раз говорили, что в их песнях есть отсылки к наркотикам, а потом я и сама потрясенно уловила намеки на секс: например, «Girl, you let your knickers down»[817] в песне «I am the Walrus». В спальне Фионы я с ужасом рассматривала плакат с фотографией голого Джона. Значит, вот как он выглядит на самом деле. Значит, так он и выглядел всегда… На миг я ощутила себя обманутой.

В 1969 году я купила в «Леттс»[818] «дневничок школьницы» и стала делать в нем записи. Спустя несколько месяцев сплошных «сегодня ничего особенного» я выдумала загадочного персонажа, старшего брата по имени Алики, и представляла, как беседую с подругами, а они пытаются вытянуть из меня настоящее имя Алики: Пол Маккартни.

Вот бы они удивились. Увы, несмотря на целые месяцы таинственных записей — «Сходила на Эбби-роуд», «Видела сегодня Джона», — кроме меня, дневник так никто и не прочел.

Когда в 1970-м «Битлз» распались, я вроде бы горевала. Заметив, что подруги живут себе дальше и им все равно, я с чувством праведного упоения погрузилась в траур. Сама себя накручивала, но сильно ли — не помню. Иногда у меня щемило сердце, и я с легкой болью вспоминала, что именно произошло. И удивлялась, что вот, оно случилось, а я ничего подобного даже не предполагала.

Я не плакала. От этого было неловко: я считала, что только еженощные рыдания смогут воздать должное битлам. Вместо этого я лежала на кровати и вспоминала какие-то их песни — «And I Love Her» или «Let It Be», — пытаясь выжать хотя бы слезинку. Наконец заветная капелька стекала на переносицу, и я свято верила, что моя преданность растрогает битлов.

К тридцати годам я решила познакомиться с классической музыкой, но выяснилось, что «Битлз» не отпускают. В голове сплошным потоком, «как бесконечный дождь в бумажный куль»[819], лились строки их песен, будто разгулявшиеся незваные гости. А всякий раз при упоминании 18 июня приходится глушить в голове тоненький ликующий голосок: «День рождения Пола!»

126

Из всех интеллектуалов, невзлюбивших «Битлз», никто не возмущался ими яростнее и дольше Энтони Берджесса.

«Как только я вижу фото «Битлз», то невольно содрогаюсь, — писал он для журнала «Листенер» в октябре 1963 года. — Очевидно, феномен их группы просуществует столько же, сколько и деньги, а их нарубить можно еще много. Но что, во имя Господа, нам делать с детьми, с их оргазмическими воплями, перекошенными лицами и отключенными высшими нервными центрами?»

В 1968-м Тони Палмер взял у Берджесса интервью для знаменитого документального фильма о современной популярной музыке «Вся моя любовь»[820].

В буфете Королевского оперного театра Берджесс порицал молодежную культуру в целом и битлов в частности:

Помню одну старую пословицу: «Молодежь считает себя мудрой, так же как пьяный считает себя трезвым». Молодежь не ведает мудрости. Молодежь ничего не