– Давай возьмем отпуск и проведем его на яхте. Отдохнем немного, расслабимся…

Но почему в этих словах прозвучала такая ирония?

О , яхта «Надин»!Несмотря на все мое презрение к этой чертовой посудине и тайное желание полюбоваться, как она пойдет ко дну, я был вынужден, хоть и неохотно, признать, что есть нечто весьма сексуальное в том, что можно беззаботно качаться на голубых волнах Средиземного моря, чувствуя под ногами палубу 170-футовой яхты. А если уж честно, то вся наша компания: мы с Герцогиней и шестеро наших самых близких друзей – уже предвкушала, как станет наслаждаться жизнью в нашем плавучем дворце.

Естественно, никто не отправится в подобное путешествие, не позаботившись о провианте, поэтому вечером накануне отъезда я попросил Роба Лоруссо, одного из моих ближайших друзей, пополнить мой запас наркоты. Роб идеально подходил для подобного задания – и не только потому, что он собирался отправиться на яхте вместе с нами, но, главное, нам с ним в этом смысле было что вспомнить. Например, как мы добрых три часа, как безумные, гонялись за грузовичком экспресс-почты «Федерал Экспресс», отчаянно пытаясь найти потерянную посылку с кваалюдом.

Я знал Роба почти пятнадцать лет и, не боюсь этого слова, боготворил его. Мой ровесник, Роб был владельцем небольшой семейной ипотечной фирмы, в которой служащие «Стрэттон» брали кредиты. Подобно мне, Роб успел прочно подсесть на наркоту и к тому же обладал непревзойденным чувством юмора. Он не был красив – лет сорока пяти, полноватый, с мясистым, как у большинства итальянцев, носом и вялым подбородком, – но несмотря на это, женщины его обожали. Роб принадлежал к той редкой породе людей, которые непринужденно подсаживаются к компании красоток, которых они до этого дня в глаза не видели, пьют, рыгают, громко портят воздух, а те лишь восторженно закатывают глаза и лепечут:

– О, Роб, ты такой забавный!

Единственным, зато серьезным недостатком Роба было то, что он был самым страшным скупердяем из всех, кого я знал. Скупость стоила Робу его первого брака. Лиза, темноволосая красотка, на которой он женился, после двух лет семейной жизни решила, что с нее хватит: последней каплей стало требование Роба, чтобы она оплатила половину счета за телефон, – разъярившись, Лиза завела роман с местным плейбоем. Роб застукал их в постели и вскоре развелся с женой.

После развода Роб принялся бегать за юбками, но у каждой из его девушек, по его же словам, непременно был серьезный недостаток. У одной, мол, руки, как у гориллы, другой нравилось заниматься любовью, предварительно замотавшись в простыни, чтобы вообразить себя мумией, третья предпочитала исключительно анальный секс, а последняя (эту я сам знал и тоже питал слабость) обожала на завтрак соленые крендельки, щедро политые «Будвайзером». Его очередная подружка по имени Шелли должна была тоже присоединиться к нашей компании на яхте. Она была довольно миленькая, хотя и немного шумная, словно расшалившийся щенок. И у нее была немного странная привычка к месту и не к месту цитировать Библию. Я был уверен, что их роман протянет от силы месяц.

Пока мы с Робом складывали «припасы» в дорогу, Герцогиня бродила по двору, собирая камешки. Ей предстояла первая разлука с детьми, и по какой-то причине как раз в это время моя жена решила, что она Подающий Надежды Мастер Декоративного Искусства. Так что она решила подарить им «волшебную шкатулку» – на эту роль подошла коробка из-под туфель от Маноло Бланика, которые обошлись мне в тысячу баксов. В коробку она складывала крохотные камешки, которые позже собиралась завернуть в серебряную фольгу. На крышку изобретательная Герцогиня приклеила две карты – на одной красовалась французская Ривьера, на другой – итальянская, а помимо этого еще добрая дюжина разных картинок, которые она вырезала из журналов.

Перед тем как отправиться в аэропорт, мы зашли в детскую попрощаться с Чэндлер и Картером. Нашему сыну было уже около года, и он просто обожал старшую сестру, хотя и не до такой степени, как свою мамочку, – он мог разрыдаться, если Герцогиня выходила из душа, забыв предварительно высушить феном волосы. Да, малышу Картеру безумно нравились светлые волосы матери, а мокрыми они казались намного темнее, чем на самом деле. Стоило ему только увидеть Герцогиню с мокрыми волосами, как он тут же начинал тыкать пальчиком в собственные волосы и пронзительно вопил:

– Неет! Неет!

Я часто ломал себе голову, пытаясь представить, как отреагирует Картер, когда узнает, что этим цветом его мамочка обязана исключительно краске для волос, но успокаивал себя тем, что тогда он, вероятно, будет старше – пусть об этом болит голова уже у его психотерапевта. Как бы там ни было, сейчас он пребывал в отличном настроении, точнее, просто сиял. Он не сводил глаз с Чэндлер, которая с головой ушла в свое занятие – составляла себе свиту из сотни с лишним куколок Барби, которых она аккуратно разложила вокруг себя.

Мы с Герцогиней уселись на ковер и вручили нашим необыкновенно замечательным детям волшебную шкатулочку, которую изготовила моя жена.

– Как только соскучитесь по маме с папой, – объяснила Герцогиня, – вам достаточно будет только встряхнуть шкатулку, и мы сразу узнаем, что вы думаете о нас.

После чего, к моему величайшему изумлению, она жестом фокусника достала вторую шкатулку, точную копию первой, и добавила:

– А у мамы с папой тоже будет такая же шкатулка! И всякий раз, как соскучимся, мы встряхнем ее, и вы будете знать, что мы тоже думаем о вас!

Чэндлер, прищурившись, немного подумала.

– А я точно узнаю? – недоверчиво протянула она, кажется совершенно не поверив Герцогине.

Я подмигнул дочери:

– Все очень просто, малышка. Мы ведь с утра до вечера будем думать о вас! Поэтому, когда бы ты ни спросила себя, думаем ли мы о тебе – мы как раз и будем думать!

Наступило молчание. Я покосился на Герцогиню – она таращилась на меня с таким видом, словно хотела сказать: «Что это за чушь ты несешь, ничего не понимаю!» Я осторожно скосил глаза на Чэндлер – моя дочь сидела с точно таким же выражением лица, что и у ее мамочки. «Караул… эти две девчонки сговорились! Заговор против меня!» – в панике подумал я.

Зато Картера «волшебные шкатулочки» оставили совершенно равнодушным. Широко улыбнувшись мне, он довольно загукал. Похоже, сын был на моей стороне.

Расцеловав детей на прощанье, мы раз двадцать повторили им, что любим их больше всего на свете, после чего отправились в аэропорт. И всю дорогу думали о том, что всего через десять дней снова увидим их улыбающиеся мордочки.

Проблемы начались в тот самый день, как наш самолет приземлился в Риме. Вся наша компания: мы с Герцогиней, Роб с Шелли, Бонни и Росс Портной (мои друзья детства) и Офелия с Дэйвом Черадини (тоже друзья детства, только Герцогини) – стояла в аэропорту Леонардо да Винчи у ленты транспортера в зале выдачи багажа. И тут вдруг Герцогиня внезапно всплеснула руками.