Она яростно уставилась на него.

– Так ты вовсе не собирался навещать меня?!

– Нет, я приехал именно к тебе! Я хотел проверить, все ли с тобой в порядке.

– А со мной не все в порядке!

Он помялся и сказал:

– Все наладится, Эм. Тебе просто нужно выспаться, и ты поправишься. Кошки твои скоро вернутся. Прости, дорогая, я уже опаздываю. – Он повернулся к выходу.

– Пайерс!

– Нет, Эмма. До свида...

– Ты не можешь меня вот так оставить. – Эмма замахала руками перед его лицом, голова ее тряслась. – Ох, это же не я говорю!

Пайерс отстранился.

– Думаю, тебе следует показаться хорошему врачу. По-моему, ты просто принимаешь все слишком близко к сердцу. – Он взглянул в сторону и заметил за мокрыми кустами лавра фигуру Линдси.

Девушка медленно подошла к ним.

– Эмма? Что случилось? – спросила она.

– Она вернулась! Она снова здесь, в моей голове! – внезапно закричала Эмма. – Ты должна помочь мне избавиться от нее!

Линдси взглянула на Пайерса:

– Насколько я поняла, вы уезжаете?

Он кивнул.

– Я ненавижу вот так уезжать от нее, когда она не в себе, меня ждут еще в одном месте...

– Пожалуйста, Пайерс, останься, – голос Эммы звучал почти истерически, – не оставляй меня наедине с Сарой! Она опять заставит меня сделать такие вещи, о которых я потом пожалею! Я чувствую ее, она сидит у меня в голове! Боже, что мне делать? Что же со мной происходит, Пайерс, пожалуйста, помоги мне!

Линдси быстро подошла к ним, бросила сумку прямо в лужу на садовом столе и толкнула Пайерса в грудь. Он отшатнулся.

– Уезжайте. Немедленно! – Она резко указала в сторону ворот. – Вы больше не нужны Эмме. Я сама о ней позабочусь!

– Нет, Лин, он мне нужен. – Эмма обессиленно опустилась на влажный мох у старой стены возле террасы. Никто из них не заметил, как снова пошел дождь. Эмма стала медленно раскачиваться из стороны в сторону с закрытыми глазами. – Я не могу держать ее под контролем!

– Уходите! – прошептала Линдси Пайерсу.

Он колебался, явно разрываясь между двумя противоречивыми желаниями.

Линдси перестала обращать на него внимание, обняла Эмму за плечи и помогла ей подняться.

– Пошли в дом. Нам надо поговорить. Заходи в дом Лизы, Сара.

– Нет, – простонала Эмма, – не надо... Не позволяй ей вернуться!

Пайерс нахмурился:

– Послушайте, я не знаю, во что вы такое играете...

– Да. – Линдси повернулась к нему, в ее глазах горел огонь ненависти. – Да, вы не знаете. Уходите!

Пайерс отступил назад:

– Как мне поступить, Эмма?

Эмма помотала головой.

– Ты ведь хочешь, чтобы он ушел, Сара, правда? – шепнула Линдси.

Эмма кивнула.

– Тогда скажи ему, чтобы он ушел.

Эмма вздохнула, почти падая от усталости.

– Уходи, Пайерс. Спасибо, что навестил меня. – Ее слова прозвучали невнятно.

– Я присмотрю за ней. – Яростный огонь, сверкнувший в глазах Линдси, почти сбил Пайерса с ног.

– Ладно, – растерянно сказал он. – Я оставлю ее на вас. Но вы уж позаботьтесь о ней...

Линдси улыбнулась.

– Непременно. – Она повела Эмму на кухню, захлопнула дверь перед носом у Пайерса и закрыла ее на задвижку. Потом помогла Эмме разуться, снять куртку, затем повела ее в гостиную, где помогла лечь на диван.

– Ты победила, Сара! – В голосе Линдси звучало торжество. – Ты убила истязательницу ведьм и мужчину, который нанял ее!

– Убила?.. – Эмма уставилась на нее. Фигуру Линдси как будто заволакивал туман. Эмма не могла сконцентрировать на ней взгляд.

– Да! – У Линдси было торжествующее выражение лица. – У тебя такая мощная власть, ты так много можешь сделать! Ты можешь исправить так много ошибок! Для начала... знаешь, есть тут отдельные люди, которым следует преподать урок. Я думаю, следующая на очереди – Паула Вест, как ты считаешь?

До того как Эмма потеряла сознание, у нее мелькнула мысль, что Линдси окончательно сошла с ума.

Некоторое время Пайерс сидел в машине, внимательно глядя на окна коттеджа. Его вовсе не обрадовало, что Эмма останется с этой странной женщиной. С другой стороны, Эмма сделала сама свой выбор. Если бы она только сказала, что хочет вернуться с ним домой, что ей здесь больше не нравится. Если бы только она не потеряла кошек! Пайерс нахмурился, его руки вцепились в руль так сильно, что пальцы побелели. Но Эмма четко дала ему понять, что отныне – хорошо это или плохо – ее жизнь пойдет совсем по другой колее. И сейчас он поедет в Вулсбридж, где его ожидает женщина, которая совершенно недвусмысленно дала понять, что хотела бы оказаться на месте Эммы. Она собиралась представить его своим родителям.

В последний раз Пайерс взглянул на коттедж Лизы, потом медленно включил зажигание и поехал прочь. Он не оглядывался.

Линдси улыбалась. Эмма спит, а Сара только что узнала, что ее отец надеялся спасти ее. История разворачивалась своим чередом.

– Мне так жаль, Сара. – Энтони Беннет серьезно посмотрел на дочь. Прошло несколько дней с момента ее освобождения, но она потеряла так много веса за последние несколько ужасных недель, что, видя ее искаженное болью и страхом, исхудавшее лицо, отец был почти готов разделить страдания дочери.

– Женщин повесили вчера вечером в Челмсфорде. Ничто больше не могло спасти их. – Беннет взглянул на Джона Пеппера, который стоял рядом с ним, почтительно опустив глаза. – Джон был там. Он сумел недолго поговорить с Лизой и помолиться за нее.

Сара внимательно посмотрела на Джона. Ее губы сжались в тонкую белую линию, она с трудом сдерживала слезы. Джон не смотрел на нее. Она знала, что ее отец лжет. Не было никаких молитв за Лизу. Лишь насилие и смущенная неловкость, когда они связали руки старой женщины и надели веревку на ее старческую шею, крепко завязав под подбородком узел.

– Спасибо, что рассказал мне все это, отец. – Кое-как Сара сумела скрыть свой гнев и слезы. Она вышла из комнаты и медленно поднялась вверх по лестнице, к детской, где она жила, будучи ребенком. Там могли бы играть ее собственные дети...

Сара открыла дверь и увидела, как лучи солнца падают на пол сквозь маленькие прорези в окнах. Она окинула взором резную лошадку-качалку, деревянную колыбель, тряпичных кукол. В лучах солнца она увидела Лизу, еще юную, ухаживающую за матерью Сары; потом – сильную умную женщину, возившуюся с маленькой Сарой; потом – заботливую пожилую воспитательницу, собиравшую своими узловатыми пальцами травы, составлявшую кремы и мази, с нежностью и добротой лечившую больных. А потом Сара как воочию увидела виселицу, четыре тела, колыхавшихся на веревках, их агонию. Она услышала насмешки и чьи-то горестные выкрики, раздававшиеся в толпе, а потом – тишину, когда толпе все это наскучило и она стала расходиться, оставляя тела казненных на поживу воронью и коршунам...