Мичи слышала отзвуки боя где-то в городе: звон стали о сталь, тяжелые раскаты очередей сюрикеномётов. Тикая, бродил по залам паук-дрон, взбирался на балконы, он наблюдал, как рушится крыша гостевого крыла, и в его крошечном светящемся глазу отражалось пламя. Мичи ускорила шаг и, слегка шаркая, поднялась на антресоль над библиотекой и наконец попала туда, куда и надеялась попасть.

– Стоять!

Вход в крыло даймё преградили четыре бусимена, которые охраняли запертые огромные двойные двери. Их грудь защищала черная броня, голову – железные шлемы и лицевые щитки, в руках они держали обнаженные нагамаки. Этот коридор был шире, чем в крыле слуг, и здесь она могла спокойно воспользоваться длинным клинком. И если эти люди находились за пределами покоев даймё, значит, они хорошо умели работать сталью.

– Эй, девушка! – рявкнул командир. – Что вы здесь делаете?

– Разношу подарки, – сказала она, протягивая коробку в руках.

– Подарки? Что за ерунда? Ты кто?

– Мичи-сан, – ответил другой охранник. – Я знаю ее. Она служанка Первой дочери.

Командир бусименов выступил вперед.

– К вашей хозяйке никого не допускают, леди Мичи. По приказу даймё. Лучше спуститесь вниз и помогите…

Она сунула руку в коробку и вытащила их – два меча длиной четыре и три фута, с плавными изгибами и блестящими зубьями, – а на пол упала алая карточка… Мичи включила зажигание на рукояти, двигатели ожили, руки и грудь завибрировали, вызвав легкую улыбку на накрашенных губах.

Мичи поддала чи, заставив взреветь чейн-катану и вакидзаси Ичизо. Сорвав верхний слой своего дзюни-хитоэ, она сняла деревянные сандалии и переступила ногами в носках таби. Она встала в стойку, размахивая клинками вокруг талии и головы, будто исполняла кружащийся танец рычащей вороной стали.

Командир онемел от удивления. Бусимены за ним обменялись веселыми взглядами, кривыми улыбками и короткими озадаченными смешками.

– Положи их, девочка, а то поранишься, – сказал командир.

Мичи пригнулась к полу, сузив глаза и блестя зубами. Командир первым пришел в себя и выставил вперед нагамаки, приготовившись к нападению. Она опустилась на колени, на тонкий шелк кицунэ, по инерции заскользила по полированным доскам, и его клинок не причинил ей вреда. Зато она отрезала командиру ноги. Когда лезвия чейн-катаны рассекли кость, как масло, на пол хлынула ослепляющая красная струя. Раздался крик агонии – лишь после этого солдаты наконец осознали угрозу. Вскочив на ноги, Мичи катаной пробила предплечье другого бусимена, а вакидзаси отбила поспешный выпад третьего. В воздухе летели искры от ударов стали. Девушка плавно, как дым, проплывала между клинками, покачиваясь под мелодию стали.

Клинок к горлу. Алые брызги на стенах. Защита. Удар ногой. Выпад. Красный туман в воздухе. Грохот сердца в груди.

И, наконец, тишина.

Мичи сдула с глаз прядь выбившихся волос и уставилась на труп командира. Успокоившись, мечи опустились в лужу у ее ног.

– Думаю, вместо этого я положу вас, – ответила она.

Она вытерла щеку о предплечье, размазав кровь, и посмотрела на дверь перед собой. Древесина суги обита холодным железом. Заклепки величиной с ее кулак. Толщина в шесть дюймов. Чтобы прорваться внутрь, ей нужно было время. Но тихо это провернуть у нее вряд ли получится. И, судя по шуму в коридоре, бусимены слышали крики своих умирающих товарищей и уже отправились на разведку.

Она взглянула на двери, преграждающие ей путь.

Она обернулась назад, откуда пришла.

А потом она посмотрела вверх – на потолок.

В лицо Йоши плеснули ледяной водой. Он пришел в себя и тут же получил пощечину – да такую сильную, что клацнули зубы. Он слышал шум толпы вдали, рев пламени и гул двигателей неболётов. В воздухе витал запах пота, смешанный с въевшимся дымом лотоса, приправленный вонью его собственной крови. Он вспомнил Джуру – мертвого, истерзанного, валяющегося в переулке, обглоданного, без глаз, с обрубками пальцев рук и ног, и ненависть вспыхнула в нем так ярко, что он боялся воспламениться.

Еще одна пощечина. На этот раз сильнее.

– Проснись, мальчик, – шепеляво прорычал кто-то.

Отбросив волосы с глаз, Йоши заморгал, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь во мраке. Он висел на крюке и длинных цепях, пальцы ног касались земли. Голый, если не считать его новых хакама, теперь покрытых кровью и грязью. Бетон под ним был липким, с темными пятнами. Единственный плафон отбрасывал на пол слабый круг света. Боковым зрением Йоши заметил десяток мужчин и женщин, которые сидели, скрестив руки на груди и наблюдали за ним, как наблюдают трупоеды за жертвой в ожидании предсмертного хрипа. На плечах у каждого между татуировками были вписаны изображения двух сцепившихся клешнями скорпионов.

Сердце Йоши замерло в груди.

Напротив он увидел Хану, связанную, в руках у злобных мужчин с ирэдзуми во всю грудь. Ее волосы падали на лицо, из носа шла кровь, а по закрытому глазу Йоши понял, что она потеряла сознание.

Йоши посмотрел на того, кто его ударил. Худощав, суров и жесток. Грубое лицо с угловатыми резкими чертами, темные злобные глаза. Он видел его во время первого налета – это был партнер игрока. Мужчина держал в руках плоскогубцы.

– Проснись и пой, лентяй.

– Пошел ты, – выплюнул Йоши.

– Смешно, – криво улыбнулся желтыми зубами гангстер. – Твой дружок говорил то же самое.

Йоши попытался сделать выпад, но единственное, что ему удалось – это крутнуться на цепи. Худощавый рассмеялся, обнажив желтые крошащиеся зубы и обдав Йоши несвежим дыханием.

– Меня зовут Сэйми. – Мужчина прижал плоскогубцы к щеке Йоши. – Последнее, что ты увидишь в этой жизни, – мое лицо. И за это приношу извинения.

– Моя сестра не имела к этому никакого отношения. Отпустите ее.

– Никакого отношения? – Сэйми приподнял бровь. – Рассказывай…

Мужчина повернулся к верстаку, стоявшему на границе света. Каких только инструментов там не было: ножовки и отвертки, ножницы, сверла и плоскогубцы. Бутылка саке. Чаша с солью. Паяльная лампа с питанием от чи. Молоток.

Сэйми плеснул водой в лицо Ханы и сильно ударил ее. Она забормотала что-то, медленно поднимая голову. Глаз закатился, кожа вокруг него была покрыта синяками. Хана заморгала и попыталась сфокусироваться.

– Привет, красотка.

Сэйми схватил ее за лицо, прижал пальцы к щекам и сжал ее тонкие губы в бантик.

– Йоши? – Его сердце почти разбилось от ужаса в ее голосе. – Йоши, что происходит?

– Всё в порядке, сестренка. – Он попытался сдержать дрожь в голосе. – Всё будет хорошо.

– Слышала, красотка? – Сэйми наклонился ближе, уставившись в ее здоровый глаз. – Твой вороватый ублюдок-брат говорит, что всё будет в порядке. Успокой теперь свое сердечко!