– Держись, – сказал голос, и рука успокаивающе сжала мое плечо. Потом я почувствовал, как тепло разливается по моей спине.

– Снова идет кровь, – сказал я себе.

– Нет. Я пытаюсь отмочить рубашку. – И снова голос показался мне почти знакомым. Я закрыл глаза. Дверь распахнулась, впустив холодное дуновение ветра. Человек рядом со мной остановился. Я почувствовал, что он поднял глаза.

– Ты могла бы постучать, – сказал он с шутливой строгостью. Я снова ощутил, как теплые струйки воды щекочут мою спину. – Даже у такого, как я, иногда бывают гости.

Вошедший приблизился ко мне и легко опустился на пол. Я увидел складки юбок, когда человек садился. Рука откинула волосы с моего лица.

– Кто это, святой человек?

– Святой человек? – В голосе отвечавшего была горькая ирония. – Если хочешь говорить о святых, говори о нем, не обо мне. Вот, посмотри на его спину. – Он понизил голос. – У меня нет ни малейшего представления о том, кто это может быть.

Я слышал, как она ахнула.

– Все это кровь? Как же он жив до сих пор? Что ж, нам надо согреть его и смыть всю эту кровь. – Она стянула с меня рукавицы. – О, его бедные руки! Пальцы на концах совсем почернели! – воскликнула она в ужасе.

Я не хотел ни видеть, ни знать этого. Я ушел…

Некоторое время казалось, что я снова стал волком. Я обследовал незнакомый город, остерегаясь собак и всех, кто мог бы обратить на меня внимание, но все вокруг было поглощено белым безмолвием и снегом, падавшим в ночи. Я нашел хижину, которую искал, и крадучись обошел ее, но не осмелился войти. Потом я решил, что сделал все, что мог. И я отправился на охоту. Я убивал, ел и спал.

Когда я снова открыл глаза, комната была умыта тусклым дневным светом. Стены изгибались. Сначала я подумал, что просто не могу сфокусировать взгляд, а потом вспомнил форму горных построек. Я медленно начал различать детали. Толстый шерстяной ковер на полу, простая деревянная мебель, окно, затянутое промасленной кожей. На полке рядом с деревянной лошадкой и крошечной повозкой две куклы склонили друг к другу головы. В углу покачивался охотник-марионетка. На столе лежали ярко раскрашенные куски дерева. Пахло опилками и свежей краской. Куклы, подумал я. Кто-то делает кукол. Я лежал в кровати на животе, укрытый одеялом. Мне было тепло. Кожа моего лица, рук и ног неприятно горела, но на это можно было не обращать внимания, поскольку отчаянная боль в спине не давала отвлекаться на такие мелочи. Во рту у меня было не так уж сухо. Разве я что-то пил? Мне казалось, что я помню вкус чая на губах, но это воспоминание не было ясным. Кто-то наклонился и поднял одеяло. Холодный воздух коснулся моей кожи. Сноровистые руки двигались по моей спине, обследуя место вокруг раны.

– Такой тощий! Если бы он был потолще, у него было бы больше шансов, – сказал грустный голос пожилой женщины.

– Он потеряет пальцы на руках и ногах? – Женский голос. Совсем близко. Молодая женщина. Я не видел ее, но она была рядом. Другая женщина наклонилась ко мне. Она взяла мою руку, ощупала пальцы и нажала на кончики. Я вздрогнул и слабо попытался отнять руку.

– Если он выживет, то сохранит пальцы, – сказала она, не грубо, а просто констатируя факт. – Они будут нежными, потому что отмороженная часть отвалится. Во всяком случае, они не очень плохи. Инфекция в спине, вот что может убить его. В ране что-то есть. Похоже на наконечник стрелы и обломок древка.

– Вы можете его вытащить? – спросил Костяные Руки из дальней части комнаты.

– Легко, – ответила женщина. Я понял, что она говорит на языке Бакка с горским акцентом. – Но рана, конечно же, будет кровоточить, а у него и без того осталось не много крови. Кроме того, свежая кровь может разнести инфекцию по всему телу. – Она вздохнула. – Если бы Джонки была жива! Она очень хорошо разбиралась в таких вещах. Это она вытаскивала стрелу, застрявшую в груди принца Руриска. Рана пузырилась при каждом вздохе, но Джонки все равно не дала ему умереть. Я не такая умелая целительница, как она, но сделаю что смогу. Я пришлю ученика с мазью для его рук, ступней и лица. Хорошенько втирайте ее в обмороженные места каждый день и не бойтесь повредить кожу. А на спину будем ставить припарки, чтобы вытянуть из раны как можно больше дряни. Давайте ему есть и пить, сколько он захочет. Пусть отдохнет. А через неделю мы вытащим стрелу и будем надеяться, что он к тому времени наберется достаточно сил, чтобы пережить это. Джофрон, ты знаешь какую-нибудь хорошую оттягивающую припарку?

– Знаю парочку. Хорошо помогают отруби и гусиный лук.

– Отлично. Я не могу остаться здесь – у меня много других пациентов. Прошлой ночью было нападение на Цедар-Нолл. Они прислали птицу с сообщением, что многие пострадали, прежде чем солдаты были отброшены. Я не могу ухаживать за одним, оставляя без внимания многих. Мне придется оставить его в ваших руках.

– И в моей постели, – скорбно сказал Костяные Руки. Я услышал, как за целительницей закрылась дверь.

Я сделал глубокий вдох, но обнаружил, что у меня нет сил говорить. Я слышал, как по комнате движется человек, слышал тихий плеск льющейся воды и звон посуды. Шаги приблизились.

– Мне кажется, он очнулся, – тихо сказала Джофрон. Я слегка кивнул.

– Тогда попробуй дать ему это. – предложил Костяные Руки. – А потом пусть отдыхает. Я вернусь с отрубями и гусиным луком для припарок. И с постелью для меня, потому что он, я полагаю, останется здесь.

В поле моего зрения появился поднос. На нем стояли тарелка и чашка. Женщина села рядом со мной. Я не мог повернуть голову, чтобы увидеть ее лицо, но ткань юбки женщины была соткана в горах. Ее рука зачерпнула немного из тарелки и протянула ложку мне. Я осторожно пригубил. Какой-то отвар. Из чашки пахло ромашкой и валерианой. Я услышал, как дверь распахнулась и захлопнулась. Я почувствовал дуновение холодного воздуха. Еще одна ложка отвара. И третья.

– Где? – с трудом проговорил я.

– Что? – спросила она, наклоняясь ниже. Она повернула голову, чтобы видеть мое лицо. Голубые глаза. Слишком близко к моим. – Ты что-то сказал?

Я отказался от ложки. Вдруг оказалось, что есть слишком тяжело, хотя то, что я уже проглотил, подкрепило меня. В комнате стало темнее. Когда я проснулся в следующий раз, вокруг была уже глубокая ночь. Все было тихо, кроме еле слышного потрескивания дров в очаге. Свет был слабым, но позволил мне осмотреть комнату. У меня был жар, сильная слабость, и очень хотелось пить. На низком столике рядом с моей кроватью стояла чашка с водой. Я попытался потянуться к ней, но боль в спине остановила меня. Спина распухла и онемела.

– Воды, – застонал я, но во рту было так сухо, что получился только шепот. Никто не пришел.

Рядом с очагом мой хозяин устроил постель для себя. Он спал, как кошка, расслабившись, но от него исходило ощущение настороженности. Его голова лежала на вытянутой руке. Свет огня озарял его лицо. Я посмотрел на него, и сердце перевернулось в моей груди.