— Почему? Я что-нибудь сделал не так сегодня вечером?

Дженни покачала головой.

— Нет. Ты тут ни при чем. Просто возьми кольцо, пожалуйста.

— Я имею право знать, почему, Дженни.

— Я не люблю тебя. Этого достаточно?

— Теперь уже — нет.

— Тогда у меня есть более убедительная причина, — напряженно сказала она. — Прежде чем была снята та кинопроба, я была самой дорогой шлюхой в Голливуде.

Он уставился на нее.

— Не верю. Ты не могла меня провести.

— Ну и дурак! — резко сказала она. — Если не веришь мне, спроси у Боннера или у четверых других, которые сидели сегодня за столом. Или еще у дюжины тех, кого я видела сегодня в ресторане.

— Все равно не верю.

Она рассмеялась.

— Тогда спроси у Боннера, почему Пирс преподнес мне этот подарок. Официант ничего не перепутал: лезвия предназначались мне. Эта история облетела весь Голливуд. О том, как я обрила его тело и устроила ему ванну с шампанским.

Он побледнел.

— А зачем я просила у тебя разрешения сниматься в «Афродите»? — продолжала она. — Не потому, что мне понравился сценарий, а чтобы расплатиться с Пирсом вот за это, — она подошла к столу и взяла два мотка пленки. — Мой дебют в кино, — с сарказмом сказала она и бросила ему катушку. Пленка размоталась, как серпантин. — Порнографический фильм.

Она взяла сигарету и закурила. Повернувшись к нему спиной, она сказала уже спокойнее:

— Или ты из тех, кому нравится быть женатым на такой женщине, чтобы всю жизнь, встречая нового мужчину, гадать: имел он ее или нет? Когда, где и как?

Он шагнул к ней.

— Это прошлое. Это не имеет значения.

— Не имеет значения? Если я на секунду позволила себе быть дурой, это не значит, что ты тоже должен делать глупости. Скажи: что из сегодняшнего ты выдержал бы, если бы знал то, что знаешь сейчас?

— Но я люблю тебя!

— Даже тут ты себя обманываешь. Ты не любишь меня. И никогда не любил. Ты любишь воспоминание о той девушке, которая предпочла тебе твоего отца. Ты пытался превратить меня в ее копию. Даже в постели. Неужели ты думаешь, что я настолько наивна, чтобы не понимать: все это делала тебе она?

Кольцо все еще было в ее руке. Она положила его на стол.

— Вот, возьми, — сказала она.

Он взглянул на кольцо, и ему показалось, что бриллиант рассыпает сердитые искры.

— Оставь его себе, — коротко бросил он и ушел.

Она стояла неподвижно, пока не услышала звук отъезжающей машины. Потом выключила свет и поднялась наверх, оставив кольцо на столе, а кинопленку на полу, как серпантин после праздника.

* * *

Она лежала на кровати, глядя в темноту широко раскрытыми глазами. Если бы она могла плакать, ей стало бы легче. Но внутри была пустота. Она не способна что-либо дать другим, ее запас любви исчерпан.

Однажды, давным-давно, она любила и была любима. Но Том Дентон мертв, потерян навсегда.

— Папа, помоги мне! — крикнула она в темноту. — Я не знаю, что мне делать!

Если бы только можно было вернуться и начать все сначала. Вернуться туда, где пахнет тушеным мясом и капустой, где звучит шепот утренней молитвы, к сестрам и больнице, к ощущению того, что ты — часть Божьего промысла.

В сером свете утра до нее донесся шепот отца:

— Ты в самом деле хочешь этого, Медвежонок?

Она неподвижно застыла. Неужели то время ушло безвозвратно? Может ли она утаить в своей исповеди ту часть своей жизни? Об этом не узнают. Это ее единственное настоящее прегрешение. Остальное им уже известно.

Но поступить так грешно. Это грех умолчания. Но она столько может дать другим, тем, кому нужна помощь! Какой грех страшнее? Решать ей, и ей же отвечать — сейчас и в будущем. Все совершается между нею и Создателем. Внезапно она приняла решение — и страх исчез.

— Да, папа, — прошептала она.

Лишь года через два Роза снова получила весточку от Дженни. Почти через шесть месяцев после того, как пришла бездушная повестка о гибели Дэвида в мае 1944 года. Мечты, сделки, борьба, планы — все кончилось для него, как и для тысяч других, под обстрелом ранним итальянским утром.

Ее мечты тоже погибли. Безвозвратно ушел в прошлое любовный шепот в ночи, тепло супружеской близости, откровения и планы.

Роза была благодарна своей работе, которая поглощала ее мысли и силы, отвлекала повседневными обязанностями. Со временем боль утраты отдалилась и ощущалась только в моменты одиночества.

Понемногу к ней пришло понимание того, что с Дэвидом не все мечты погибли. Рос его сын, и однажды, увидев, как он бежит по зеленой лужайке перед домом, она снова услышала пение птиц. Она посмотрела на голубое небо, солнце над головой и вновь почувствовала себя живым человеком с горячей кровью. И чувство вины за то, что она осталась жить после его гибели, исчезло.

Это произошло с ней после того, как она прочла письмо от Дженни. Оно было написано незнакомым мелким женским почерком.

«Дорогая Роза!

Я берусь за перо не без страха, однако с уверенностью в том, что ты сохранишь мою тайну. Я не хочу бередить твою рану, которая за это время, наверное, немного затянулась, но я узнала о твоей утрате совсем недавно и хочу послать тебе и маленькому Берни мои соболезнования и молитвы.

Дэвид был прекрасным человеком, по-настоящему добрым. Всем, кто его знал, будет его не хватать. Я каждый день поминаю его в своих молитвах и утешаюсь словами Спасителя нашего: „Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня если и умрет, оживет; и всякий живущий и верующий в Меня не умрет вовек“.

Искренне твоя во Христе сестра Мария Томас (Дженни Дентон).

Берлингейм, Калифорния. 10 октября 1944 г.»

На следующий уикенд Роза поехала в Берлингейм навестить Дженни.

По небу плыли пушистые белые облачка. Роза поставила машину на некотором расстоянии от монастырского строения и закурила. Ее стали одолевать сомнения. Возможно, ей не следовало приезжать. Вдруг Дженни не захочет видеть ее, не желая вспоминать о том мире, который она покинула?

Она вспомнила утро на следующий день после банкета по случаю помолвки. Когда Дженни не явилась на студию, никто не придал этому особого значения. Дэвид пытался найти Джонаса на заводе, но и его отыскать не удалось.

Когда Дженни не появилась в течение следующих двух дней, на студии встревожились. Джонаса наконец нашли на новом заводе в Канаде. Он сказал только, что видел Дженни в последний раз в тот вечер после банкета.

Дэвид сразу позвонил Розе и попросил ее съездить к Дженни домой.