Подростки старше 12 лет понимают дружбу как автономную взаимозависимость: друзьям позволено устанавливать независимые отношения с третьими лицами.

Первая влюбленность не только не ослабляет потребность в друге, но часто усиливает ее из-за потребности делиться с ним своими переживаниями. Но как только появляется взаимная любовь с ее психологической и физической интимностью, она перестает обсуждаться с друзьями до тех пор, пока в любовных отношениях не возникнут какие-то трудности.

Особенности дружбы сельских ребят. Интересные сведения о специфике дружбы между сельскими ребятами приводит на основании собственного исследования И. С. Кон. У сельских юношей реже встречается «парная» дружба и чаще – экстенсивная, объединяющая свыше пяти друзей. У сельских школьников значительно больше развиты межклассные контакты, встречи друзей чаще происходят в общественных местах. Они реже ощущают дефицит дружеского общения. У них меньше выражен «мотив понимания» в качестве причины дружбы.

Читатели, желающие подробнее узнать о чувстве дружбы и сопутствующем ему поведении, могут обратиться к книге И. С. Кона (1987).

Если опросить людей, какие чувства, имеющиеся у них, они могут назвать, то в первую очередь будет названо чувство любви. Философы, психологи, физиологи посвятили ей много страниц в своих работах.

В древних философских учениях любовь выступает как космическая сила, подобная силе тяготения. Она конструктивная, сплачивающая, движущая энергия мироздания. Даже движение планет приписывалось любви (спустя несколько столетий Данте писал по этому поводу: «Любовь, что движет солнце и светила»). Было создано учение о всемирной «симпатии» вещей и природных сил. Этот взгляд существовал вплоть до времен Гете.

Другая линия разрабатывалась Платоном. В диалоге «Пир» он истолковал любовь как чувственную влюбленность и эстетический восторг перед прекрасным телом (отсюда – платоническая любовь) – с одной стороны (это низшая ступень лестницы духовного восхождения, по Платону), и как абсолютное благо и абсолютную красоту – с другой стороны (это высшая ступень лестницы духовного восхождения человека).

Одно из основательных рассмотрений любви можно найти у голландского философа-материалиста ХVII века Б. Спинозы. Согласно его представлениям, любовь к кому-либо возникает вследствие того, что человек, совершивший добрый поступок, доставляет другому удовольствие. Таким образом, любовь у Спинозы – это не обязательно сильное чувство, а просто положительное отношение к другому, благожелательность. Он показал зависимость эмоций любящего от эмоций любимого человека: «Кто воображает, что предмет его любви получил удовольствие или неудовольствие, тот и сам также будет чувствовать удовольствие или неудовольствие, и каждый из этих аффектов будет в любящем тем больше или меньше, чем больше или меньше он в любимом предмете» (1957, с. 473). Любовь порождает желание иметь и сохранять предмет своей любви, доставлять ему всякого рода удовольствие и отрицать все то, что причиняет ему неудовольствие. В свою очередь, у любимого возникает ответное эмоциональное отношение: «Если кто воображает, что его кто-либо любит, и при этом не думает, что сам подал к этому какой-либо повод, (…) то и он со своей стороны будет любить его. Если он будет думать, что подал справедливый повод для любви, то будет гордиться» (с. 489).

Тема любви нашла отражение и в трудах английского философа Д. Юма (ХVIII век). Он также рассматривал любовь как положительное отношение к человеку, вызываемое его добродетельностью, знаниями, остроумием и прочими достоинствами, но в отличие от Б. Спинозы считал, что причиной любви является не человек, доставляющий нам удовольствие, а сам его поступок.

Пессимистическая философия ХIХ века, ярким представителем которой является А. Шопенгауэр, стремилась разоблачить любовь. Так, Шопенгауэр утверждал, что любовь между полами есть обман, иллюзия, при помощи которой иррациональная мировая воля заставляет обманутых индивидов быть слепыми орудиями продолжения рода.

На рубеже ХIХ–ХХ веков З. Фрейд попытался перевернуть платоновскую доктрину эротической любви. Признавая в ней, как и Платон, единую причину соединения половой страсти с духовной жизнью человека, это одухотворение эроса он принимал не за конечную цель, а как обман, переряживание подавляемого полового влечения, названного им либидо.

Вообще, слово «любовь», как и многие другие слова (например, «чувство»), используется очень широко и не всегда в одном и том же смысле. Б. Марстейн (Murstein, 1988) пишет в связи с этим, что любовь схожа с Австро-Венгерской империей, так как под одной «шапкой» собрано множество достаточно трудно совместимых когнитивных, эмоциональных и поведенческих явлений. Понятие «любовь» как собирательное для множества разных явлений во взаимоотношениях между людьми рассматривает и Келли (Kelley, 1983).

Э. Фромм (1990) пишет, что «вряд ли какое-нибудь слово окружено такой двусмысленностью и путаницей, как слово “любовь”. Его используют для обозначения почти каждого чувства, не сопряженного с ненавистью и отвращением. Оно включает все: от любви к мороженому до любви к симфонии, от легкой симпатии до самого глубокого чувства близости. Люди чувствуют себя любящими, если они “увлечены” кем-то. Они также называют любовью свою зависимость и свое собственничество. Они в самом деле считают, что нет ничего легче, чем любить, трудность лишь в том, чтоб найти достойный предмет, а неудачу в обретении счастья и любви они приписывают своему невезению в выборе достойного партнера. Но вопреки всей этой путанице и принятию желаемого за должное, любовь представляет собой весьма специфическое чувство; и хотя каждое человеческое существо обладает способностью любить, осуществление ее – одна их труднейших задач. Подлинная любовь коренится в плодотворности, и поэтому собственно может быть названа «плодотворной любовью». Сущность ее одна и та же, будь это любовь матери к ребенку, любовь к людям или эротическая любовь между двумя индивидами… Это – забота, ответственность, уважение и знание». Далее автор пишет: «Забота и ответственность означают, что любовь – это деятельность, а не страсть, кого-то обуявшая, и не аффект, кого-то “захвативший”» (1990, с. 82—83).

Акцентирование внимания в любви на заботе и ответственности необходимы Э. Фромму для того, чтобы обосновать любовь ко всему человечеству и конкретно к каждому человеку, поскольку испытывать страсть ко всем или эмоции по поводу каждого человека нереально. Не случайно любовь к конкретному человеку, по Фромму, должна реализовываться через любовь к людям (человечеству). В противном случае, как он считает, любовь становится поверхностной и случайной, остается чем-то мелким.

Полностью соглашаясь с тем, что слово «любовь» в обыденном понимании подчас теряет конкретное содержание (Ф. Ларошфуко, например, хорошо заметил, что «у большинства людей любовь к справедливости – это просто боязнь подвергнуться несправедливости» (1971, с. 156)) и что любовь – не аффект (если его понимать как эмоцию), трудно признать правоту Фромма относительно того, что любовь – это деятельность, проявляемая лишь в заботе, ответственности (я бы добавил к ним и такие поведенческие проявления, как нежность, ласка).