* * *

В наших отношениях с Анитой была поставлена последняя точка, когда ее малолетний бойфренд вышиб себе мозги у нас дома на кровати. Я был в трех тысячах миль, записывался в Париже, но Марлон был там, и он слышал Анитины крики, а потом увидел, как она сбегает по лестнице, вся в крови. Пацан выстрелил себе в лицо, когда играл в русскую рулетку, – так гласит история. Я с ним пересекался. Ну, такой дурной малолетка, семнадцать лет, Анитин сожитель. Я сказал ей: послушай, родная, я ухожу, у нас все кончено, финиш, но этот парень не для тебя. И он это доказал. Сошлась она с этим пацаном, который был абсолютное мудло, думаю, чтобы мне подгадить. Но к тому моменту я с ней уже и не жил, по сути. Так, появлялся иногда, чтобы забрать свое барахло или повидаться с Марлоном. Я видел однажды, когда заезжал, как этот парень играл с Марлоном, и я его предостерег, и ему явно не понравилось. Тогда я сказал Аните: “Бросай этого уебка”, – но я, конечно, не думал, что так случится.

Когда копы прознали про все, первым делом им захотелось допросить меня, но я был в Париже. Достать пулей из “смит-вессона”, сидя в Париже, – это надо быть нехилым стрелком. А что Анита? Я собирался сделать все, чтобы ее не посадили, как только успокоились насчет меня. Но дело быстро прикрыли, словно по волшебству. Мне кажется, это из-за того, что пушку отследили и она оказалась полицейской – купленной на каком-то оружейном развале на автостоянке при полицейском участке. Ни с того ни с сего инцидент был исчерпан: дело свернули, смерть списали на самоубийство. Родители пацана попробовали предъявить обвинение в развращении несовершеннолетних, но у них ничего не вышло. В общем, Анита переехала в Нью-Йорк, в отель Alray, и у нее началось другая жизнь. Для нас с ней это был прощальный занавес, за исключением поездок к детям. Конец. Спасибо за все, что есть вспомнить, девочка.

Новая любовь. Патти Хансен, Нью-Йорк, 1980-й.

Jane Rose

В которой я встречаю Патти Хансен и влюбляюсь. Остаюсь в живых после провального знакомства с ее родителями. Назревает свара с Миком. Я дерусь с Ронни Вудом и через двадцать лет откапываю собственного батю. Эпопея Марлона с гэтсбиевскими особняками на Лонг-Айленде. Свадьба в Мексике

“Студио 54” в Нью-Йорке – это у Мика было самое тусовочное место. Не в моем вкусе – подрасфуфыренная дискотека или, как мне тогда казалось, сборище пидоров в боксерских трусах, которые машут бутылками шампанского у тебя перед носом. Снаружи улица кишела желающими, и, конечно, был протянут этот бархатный канатик, который разделял допущенных и недопущенных. Я знал, что они торгуют наркотой там у себя, почему их всех и накрыли в конце концов. Как будто они и без того мало денег зашибали. Но у них было веселье; в принципе они просто были пацанами на большой гулянке. И странная история, что я познакомился с Патти Хансен именно там. Мы с Джоном Филлипсом сбежали туда, потому что меня преследовала Бритт Экланд. Хотелось ей меня. Но слушай, Бритт, я тебя обожаю, ты прелесть и все такое – милая, скромная, непритязательная, – но в моем расписании нет свободных мест, если ты понимаешь, о чем я говорю. Но она не унималась – бегала, блин, за мной по всему городу. Поэтому мы прикинули: а что, “Студио 54” – вполне можно спрятаться. Найти меня тут было маловероятнее всего. И это оказался День святого Патрика, 17 марта, как раз когда у Патти день рождения. Год был 1979-й.

В общем, мы сидим шифруемся, думаем: Бритт нас здесь никогда не найдет. А Шон, девица из компании Патти, подходит и говорит: у моей подружки сегодня день рождения. Я спрашиваю: это у которой? И она показывает на одну белокурую танцующую красавицу, у которой волосы летают из стороны в сторону. “Дом Периньон” немедленно!” Послал бутылку шампанского и подошел поздороваться. Я ее потом еще долго не видел, но образ засел в памяти.

Потом в декабре был уже мой день рождения, тридцатишестилетие, на которое все махнули гулять в Roxy – тогда в Нью-Йорке это было безумно модное заведение с роликовым катком. Джейн Роуз следила за передвижениями Патти все эти месяцы – видимо, заметила, что между нами пробежала какая-то искра в ту первую ночь, – и позаботилась, чтоб до нее дошло приглашение. Так что я снова встретил Патти, а она увидела, как я на нее гляжу. И ушла. А через несколько дней я ей позвонил, и мы встретились. В январе 1980-го, спустя несколько дней, я написал в моей записной книжке следующее: