26 апреля 1967 года в отделение Майами явился источник и предоставил следующую информацию о неопознанном летающем объекте, который он якобы сфотографировал в ноябре 1944 года.

В 1943 году он окончил Германскую воздушную академию и был послан на Восточный фронт в одну из частей люфтваффе. В конце 1944 года его отозвали с фронта и направили пилотом-испытателем в Черный Лес, Австрия, где осуществлялся в высшей степени секретный проект. Во время своего пребывания там он наблюдал описанный выше летательный аппарат. По форме тот напоминал тарелку, имел около шести метров в диаметре, управлялся по радио и обладал несколькими реактивными двигателями, расположенными по окружности наружной части. По словам свидетеля, наружная часть вращалась вокруг купола в центре, который оставался неподвижным. Фотографировать аппарат во время полета входило в обязанность свидетеля. Он утверждал, что ему удалось сохранить негатив фотографии, сделанной на высоте 7000 метров.

По его сведениям, описанный выше аппарат был разработан и сконструирован немецким инженером, местонахождение которого на тот момент ему не было известно. Свидетель высказал предположение, что союзники завладели секретами, касающимися этого летательного аппарата. Он заявил, что данный аппарат сбил по меньшей мере один американский самолет «В-26»[569].

В мою бытность корпоративным менеджером в компании «Фэйрчайлд индастриз» с 1974 по 1977 год я много общалась с доктором Вернером фон Брауном. Познакомились мы в начале 1974 года. Фон Браун умирал от рака, но уверял меня, что проживет еще несколько лет, поскольку ему нужно рассказать мне об игре, которая велась в то время, — игре, заключавшейся в милитаризации космоса с целью осуществления контроля над Землей извне, а также над самим космосом. Фон Браун много лет занимался разработкой оружейных систем. Он бежал из Германии[571] в США и, когда я познакомилась с ним, занимал должность вице-президента «Фэйрчайлд индастриз». Последние годы своей жизни он прилагал немалые усилия, чтобы убедить общественность и тех, кто принимает решения, в том, что милитаризация космоса — это безумная, опасная, дорогостоящая и совершенно бессмысленная идея и что у этой идеи есть альтернативы.

Находясь уже практически на смертном ложе, фон Браун втолковывал мне эти концепции и объяснил, кто является игроками в этой игре. Он призвал меня продолжить его борьбу с милитаризацией космоса и попросил выступать за него на разного рода мероприятиях, когда ему это будет не под силу из-за болезни. Я согласилась.

На протяжении всех четырех лет нашего сотрудничества фон Браун часто повторял одну и ту же фразу. Он говорил, что стратегия сильных мира сего заключается в том, что они взяли на вооружение тактику устрашения и создания образа врага.

Врагами в первую очередь считались русские. Действительно, в 1974 году они были врагами. Нам говорили, что у них имеются «спутники-убийцы». Нам говорили, что они стремятся поработить и контролировать нас — что они «комми».

Затем появился новый враг — террористы. Нам много твердили о терроризме. Потом настал черед «безумных» стран третьего мира. Мы теперь называем их «проблемными странами». Но фон Браун не раз говорил, что у нас есть гораздо более страшный враг, против которого и следует создавать космическое оружие. Это астероиды. Сказав это впервые, он рассмеялся. Против астероидов мы и будем создавать космическое оружие, заявил он.

А самым смешным врагом он называл инопланетян. Это было еще одно пугало. И все четыре года нашего знакомства он не уставал повторять: «Помните, Кэрол, последняя карта, которую они разыграют, — это инопланетяне. Нам придется создавать космическое оружие против инопланетян, но все это ложь».

Последняя карта, разыгрываемая в этой игре, — угроза со стороны инопланетян. Серьезность, с какой фон Браун повторял это, свидетельствовала о том, что он знает что-то такое, о чем боится сказать. Он не посвящал меня в детали. Я не уверена, что поняла бы, даже если бы он меня в них посвятил, или поверила бы ему, тогда, в 1974 году. Но позже я поняла, что он действительно знал что-то очень важное[572].