Зажигательное ядро упало в воду в нескольких дюймах от их носа — стрелявшие именно туда и целили; это было предупреждение.

— Не останавливайтесь! — крикнула Васслисс,— Лучше уж погибнем в огне! Так будет лучше!

Смиорган смотрел вверх.

— У нас нет выбора. Смотрите. Кажется, он заставил ветер стихнуть.

На море стоял полный штиль. Элрик мрачно улыбнулся Теперь он понимал, что чувствовали жители Молодых королевств, когда его предки использовали против них подобную тактику.

— Элрик? — Смиорган повернулся к альбиносу,— Ведь это мелнибонийцы. И корабль этот, без всяких сомнений, из Мелнибонэ.

— Как и их тактика,— ответил ему Элрик,— Во мне течет королевская кровь. Я мог бы сейчас сидеть на императорском троне, если бы захотел. Есть шанс, хоть и небольшой, что граф

Саксиф Д’Аан, хотя и жил раньше, признает меня, а потому признает мою власть. Ведь мы, обитатели острова Драконов, довольно патриархальны.

Девушка заговорила, облизнув сухие губы. В голосе ее слышалась безнадежность:

— Он признает власть только Владык Хаоса — тех, кто ему помогает.

— Ну, эту власть признают все мелнибонийцы,— шутливо сказал Элрик.

Звуки из трюма становились сильнее — ржание и стук копыт жеребца.

— Мы со всех сторон окружены колдовством! — Обычно румяное лицо графа Смиоргана побледнело.— Неужели ты ничего не можешь противопоставить этому, принц Элрик?

— Кажется, ничего.

Золотой корабль был теперь совсем близко. Элрик увидел, Что высоко над ними у бортов сгрудились не имррирские воины, а головорезы вроде тех, с которыми он сражался на острове, и они явно принадлежали к самым разным историческим периодам и народам. Борт золотого корабля царапнул борт корабля Элрика, полетели абордажные крючья, впившиеся в деревянную оснастку торгового судна, и сверху раздались радостные крики — разбойники смеялись над своими жертвами, грозя им оружием.

Девушка бросилась было к другому борту корабля, но Элрик остановил ее, схватив за руку.

— Не надо, умоляю! — крикнула она.— Лучше прыгнем вместе и утонем!

— Ты думаешь, смерть спасет тебя от Саксифа Д’Аана? — спросил Элрик.— Если он и в самом деле обладает такой силой, как ты говоришь, то смерть тем надежнее сделает тебя его рабой!

Девушку пробрала дрожь, а когда она услышала голос, обратившийся к ним с одной из палуб золотого корабля, то издала стон и, потеряв сознание, упала на руки Элрику. Он, ослабевший после заклинаний, едва удержался на ногах, чтобы не упасть вместе с ней на палубу.

Этот голос звучал над грубыми криками и гоготом команды. Голос звучал чисто, ритмично и даже весело. Это был голос мелнибонийца, хотя слова и произносились на общем языке Молодых королевств, являвшем собой испорченный вариант языка Сияющей империи.

— Прошу разрешения капитана подняться на борт.

Граф Смиорган проворчал в ответ:

— Вы нас крепко держите, господин! Не пытайтесь прикрывать акт пиратства вежливыми манерами.

— Насколько я понял, вы мне даете разрешение.— Голос того, кто говорил это, оставаясь невидимым, ничуть не изменился.

Элрик увидел, как участок леера на корабле убрали и с галеона на их палубу спустили трап, обитый золотыми гвоздями, чтобы не скользили ноги.

На вершине трапа появилась высокая худая фигура с тонкими чертами мелнибонийского аристократа. Одетый в просторные одежды из ткани с золотой нитью, в замысловатом шлеме, с золотыми и эбеновыми украшениями на длинных каштановых кудрях, свисающих из-под шлема, он двигался, надменно неся голову. У него были серо-голубые глаза, бледная кожа с едва заметным красноватым оттенком, и, насколько мог судить Элрик, шел он без оружия.

Граф Саксиф Д’Аан начал величественным шагом спускаться по трапу, его головорезы — за ним. Контраст между этим красивым и умным созданием, и теми, кем он командовал, был разительный. Если его осанка была горделива, изящна и благородна, то они шли сутулясь — грязные, опустившиеся, тупые, радующиеся легкой победе. Ни в одном из них не было и следа человеческого достоинства — на каждом не к месту пышные, но потрепанные и грязные наряды, у каждого при себе не меньше трех видов оружия, и на каждом награбленные драгоценности — кольца в носу и в ушах, серьги, браслеты, ожерелья, перстни на руках и ногах, подвески, булавки и все в таком роде.

— О боги! — пробормотал Смиорган.— Мне еще не доводилось видеть столько отбросов сразу, хотя кого я только ни встречал в своих путешествиях. Как это такой человек выносит их компанию?

—Может, это соответствует его чувству юмора,— предположил Элрик.

Граф Саксиф Д’Аан сошел на палубу и обвел взглядом троих так и оставшихся стоять на юте. Он слегка поклонился. Выражение лица у него было сдержанное, и лишь по глазам читалось, какая в нем бушует буря эмоций, в особенности когда он увидел девушку в объятиях Элрика.

— Я граф Саксиф Д’Аан из Мелнибонэ, а ныне повелитель островов за Малиновыми вратами. У вас находится то, что принадлежит мне. Я желаю забрать это у вас.

— Ты имеешь в виду госпожу Васслисс из Джаркора? — спросил Элрик голосом таким же ровным, как голос графа.

Саксиф Д’Аан, казалось, в первый раз обратил внимание на Элрика. На лбу у него появилась морщинка, но быстро пропала.

— Она моя,— сказал он,— Вы можете быть уверены, что ей не причинят никакого вреда.

Элрик знал, что сильно рискует, но, желая получить преимущество, заговорил на высоком мелнибонийском — языке, на котором говорили между собой те, в ком текла королевская кровь.

— Я знаю твою историю, а потому меня одолевают сомнения, Саксиф Д’Аан.

Человек в золотой одежде чуть напрягся, и в его серо-голубых глазах сверкнуло пламя.

— Кто ты такой, что говоришь на языке королей? Откуда тебе известно мое прошлое?

— Я Элрик, сын Садрика, четыреста двадцать восьмой император народа из Р’лин К’рен А’а,— народа, высадившегося на острове Драконов десять тысяч лет назад. Я Элрик, твой император, граф Саксиф Д’Аан, и я требую, чтобы ты соблюдал верность мне.

Граф Саксиф Д’Аан теперь надежно держал себя в руках. Он ничем не показал, произвели ли на него впечатление слова Элрика.

— Твое правление не простирается за пределы твоего мира, благородный император, хотя я и приветствую тебя как такого же монарха, как и я сам.— Он распростер руки, отчего его длинные рукава зашуршали.— Этот мир мой. Я властвую над всем, что лежит под голубым солнцем. А потому ты вторгся на мою территорию. И я имею все права поступать так, как мне нравится.

— Пиратская бравада,— пробормотал граф Смиорган, который не понял ни слова из этого разговора, но по тону кое о чем догадался.— Пиратское хвастовство. Что он говорит, Элрик?

— Он убеждает меня, что он не пират в твоем понимании этого слова, граф Смиорган. Он говорит, что он правитель этого мира. А поскольку других тут явно нет, мы должны принять его притязания.