— Ты боишься этой лошади, Смиорган?

Тот не стал отпираться.

— Да, признаюсь. Но ни страхи, ни размышления не помогут нам от нее избавиться. Идем!

Элрик не мог не почувствовать логику этих слов и принял ее, но когда приблизительно через час звук повторился, Элрик ничего не смог с собой поделать и повернул голову. Ему показалось, что он увидел очертания крупного оседланного жеребца — но, возможно, это была всего лишь игра воображения, навеянная словами Смиоргана.

Воздух стал прохладнее, и в нем появился какой-то горьковатый запах. Элрик сказал об этом графу Смиоргану, и тот ответил, что для него это уже не в новинку.

— Этот запах приходит и уходит, но по большей части он присутствует в той или иной степени.

— Похоже на запах серы,— сказал Элрик.

Граф Смиорган рассмеялся, и в его смехе слышалась немалая доля иронии, словно Элрик вспомнил шутку, произнесенную когда-то самим Смиорганом.

— О да. Именно серы!

Стук копыт за их спинами стал громче, и когда они наконец приблизились к берегу, Смиорган тоже обернулся.

И теперь они увидели коня — в этом не было никаких сомнений: без всадника, но под седлом и в сбруе, с темными умными глазами, конь гордо нес свою красивую белую голову.

— И ты все еще считаешь, что тут обошлось без колдовства? — не без торжества спросил граф Смиорган.— Этот конь был невидимым. Теперь мы его видим.— Он передвинул боевой топор у себя за спиной в более удобное положение.— Либо это, либо он легко перемещается из одного мира в другой, а мы слышим главным образом стук копыт.

— Если так,— иронически заметил Элрик, глядя на жеребца,— то он вполне может вернуть нас в наш мир.

— Значит, ты признаешь, что нас забросило в какую-то потустороннюю глухомань?

— Да, это вполне возможно.

— Ты не знаешь никакого колдовства, чтобы поймать этого коня?

— Колдовство дается мне не очень легко, потому что я не питаю к нему никакой любви,— сказал альбинос.

Разговаривая, они шли по направлению к жеребцу, но он не подпускал их ближе. Он храпел и отходил назад, и расстояние между ними не изменялось.

Наконец Элрик сказал:

— Мы теряем время, граф Смиорган. Поторопимся на твой корабль и забудем про голубое солнце и заколдованных коней. Когда мы окажемся на борту, я, без сомнения, вспомню одно-другое заклинание, потому что нам понадобится помощь, если мы хотим вдвоем управиться с большим кораблем.

Они пошли дальше, но конь последовал за ними. Они подошли к кромке утеса и оказались над узкой каменистой бухтой, в которой на якоре стоял потрепанный корабль. У корабля были высокие, изящные обводы, присущие торговым кораблям Пурпурных городов, но палуба его была завалена кусками парусов, обрывками канатов, надорванными тюками ткани, разбитыми кувшинами из-под вина и другим хламом. Фальшборт был пробит в нескольких местах, реи сломаны. Было видно, что шторма и морские сражения здорово потрепали корабль — удивительно, что он еще оставался на плаву.

— Мы должны навести там порядок, а для плавания использовать только главный парус,— размышлял вслух Смиорган,— Надеюсь, мы сможем найти достаточно съестных припасов, чтобы продержаться...

— Смотри! — Элрик указал рукой на корабль, уверенный, что увидел кого-то на корме.— Уж не оставили ли там пираты кого-нибудь из своих?

— Нет.

— А только что ты никого не видел на корабле?

— Мои глаза играют дурные шутки с моей головой,— ответил Смиорган.— Это все из-за этого проклятого голубого света. На борту шныряет пара крыс, больше там никого нет. Именно их ты и видел.

— Возможно,— сказал Элрик и оглянулся. Конь пощипывал коричневатую травку и словно бы не обращал на них внимания.— Ну что ж, давай закончим наше путешествие.

Они спустились по крутой стене утеса и скоро оказались на берегу, а потом пошли по неглубокой воде к кораблю, поднялись по скользким канатам, которые все еще свисали с бортов, и наконец с облегчением поставили ноги на палубу.

— Я уже чувствую себя в относительной безопасности,— сказал Смиорган.— Этот корабль так долго был моим домом!

Он принялся разбирать мусор на палубе и нашел целый кувшин с вином. Раскупорив, он протянул его Элрику. Альбинос поднял тяжелый кувшин и пролил немного доброго вина себе в рот. Когда пить начал граф Смиорган, Элрик опять увидел — теперь у него не было в этом сомнений — движение на кормовой части палубы и тут же направился туда.

Теперь он явственно слышал сдерживаемое быстрое дыхание, как у человека, который предпочитает ограничить свою потребность в воздухе, чем быть обнаруженным. Звуки были едва слышимы, но слух у альбиноса, в отличие от зрения, был очень острый. Готовый в любой момент обнажить меч, он осторожно направился к источнику звука — Смиорган за ним.

Она появилась из своего укрытия, прежде чем он добрался до нее. Волосы ее свисали тяжелыми грязными локонами вокруг бледного лица, плечи были опущены, мягкие руки безвольно висели вдоль бедер, платье было грязное и драное.

Элрик приблизился, и она упала перед ним на колени.

— Возьми мою жизнь,— покорно сказала она,— но, умоляю тебя, не отдавай меня назад Саксифу Д’Аану, хотя ты, верно, его слуга или родственник.

— Это она! — в изумлении воскликнул Смиорган.— Наша пассажирка. Она, наверно, все это время пряталась.

Элрик сделал шаг вперед, приподнял подбородок девушки, чтобы получше разглядеть ее лицо. У нее были мелнибонийские черты, но не без примеси крови Молодых королевств. К тому же ей недоставало мелнибонийской гордости.

— Какое имя ты назвала, девушка? — спросил он мягко.— Ты говоришь о Саксифе Д’Аане? Графе Саксифе Д’Аане Мелнибонийском?

— Да, мой господин.

— Я не его слуга, можешь этого не опасаться,— сказал ей Элрик.— Что же касается родства, то да, я его родственник по материнской линии, а точнее, по линии моей прабабки. Он был одним из моих предков. Его уже не меньше двух столетий нет в живых!

— Нет, мой господин,— сказала она.— Он жив.

— На этом острове?

— Он обитает не на этом острове, но в этом мире. Я надеялась спастись от него через Малиновые врата. Я бежала через них на ялике, добралась до города, где ты нашел меня, граф Смиорган, но, когда я оказалась на борту корабля, он затянул меня назад. Он затянул меня, а вместе со мной и весь корабль. Мне жаль, что так получилось, и я прошу прощения за то, что произошло с твоей командой. Но я знаю, он ищет меня. Я чувствую — он подбирается ко мне все ближе и ближе.

— Он что, невидим? — внезапно спросил Смиорган,— Уж не сидит ли он в седле на белом коне?

Она была в ужасе от услышанного.

— Он и в самом деле рядом! Иначе откуда бы на острове взяться коню?