зеленой замши, так же как и жакет поверх темно–зеленого шерстяного платья, и зеленый маленький берет, кокетливо сдвинутый набекрень. Так называемый ансамбль, если я не ошибаюсь по неопытности.

— Это вырезка из газеты с вашим объявлением, — сказала она и положила листок обратно в сумочку. — А это чек на пятьсот долларов.

— Можно взглянуть?

— Я не… Пока нет. На нем моя подпись.

— Догадываюсь.

— Я хочу спросить вас… спросить кое о чем, прежде чем я сообщу вам свою фамилию.

— Что именно?

— Относительно мальчика… Мальчика, которого я просила позвать полицию. — Голос у нее был приятный. Готов признать, что мне бы он мог понравиться, не будь он таким нервным. — Я хочу его видеть. Можете ли вы помочь мне встретиться с ним? Или дать его адрес. Надеюсь, что пятисот долларов достаточно за такую услугу. Я знаю, что вы берете высокие гонорары. И еще я хочу… Но нет, сперва ответьте.

Вулф, когда не закрывал глаза, как правило, всегда смотрел прямо в лицо собеседника, но на этот раз я был удивлен тем особенно пристальным вниманием, с которым он разглядывал посетительницу. Он обернулся ко мне.

— Арчи, пожалуйста, рассмотри внимательно царапину на ее лице.

Я послушно поднялся с места. У нее был выбор: либо спокойно сидеть и позволить мне осмотреть ее щеку, либо закрыть лицо руками, либо встать и уйти, но пока она решила, как ей поступить, я уже был рядом, наклонился над ней, приблизив лицо к ее щеке.

Она начала что–то говорить, но я выпрямился и доложил Вулфу:

— Расцарапано каким–то острым предметом, может быть, иглой или кончиком маникюрных ножниц.

— Когда?

— Сегодня, а может быть, и вчера. Но, безусловно, не три дня назад.

Я оставался возле ее кресла.

— Это наглость! — выпалила она, вскакивая с места. — Я рада, что не назвала вам своего имени!

Она не могла уйти, минуя меня.

— Чепуха! — отрезал Вулф. — Вы не обманете меня этой царапиной. Опишите мальчика. Опишите, кто еще был в машине. В котором часу это случилось? Мистер Гудвин возьмет вашу сумочку, если потребуется, применив силу, и посмотрит ее содержимое. Если вы будете жаловаться, то нас двое, а вы одна. Садитесь!

— Это подло!

— Нет. Это вполне оправданная реакция на вашу попытку обмануть нас. Вы вольны в ваших действиях, но, если хотите уйти, вам придется назвать свою фамилию. Садитесь, и мы все обсудим. Итак, сперва назовите себя.

Должно быть, она была сверхоптимисткой, если думала, что сможет обмануть Ниро Вулфа, но она была не дура. Все признаки нервозности оставили ее, она стояла, оценивая создавшееся положение, пришла к определенному решению, открыла сумочку, достала карточку И протянула Вулфу.

— Мои водительские права.

Он посмотрел удостоверение и вернул ей. Она села.

— Мое имя Лаура Фромм, — сказала она. — Миссис Деймон Фромм. Я вдова. Мой адрес: Восточная Шестьдесят восьмая улица, дом семьсот сорок три. Во вторник, ведя машину по Тридцать пятой улице, я попросила мальчика позвать полицейского. Прочтя ваше объявление, я решила, что вы можете дать мне адрес мальчика. Я готова заплатить вам за это.

— Следовательно, вы не хотите признать, что обманываете меня?

— Я не обманываю.

— В какое время дня это произошло?

— Не важно.

— Что делал мальчик, когда вы обратились к нему?

— И это не важно.

— Как далеко от вас был мальчик, когда вы заговорили с ним, и как громко вы ему крикнули?

— Я не отвечу ни на один из вопросов. Я не обязана отчитываться перед вами.

— Но вы утверждаете, что вели машину и просили мальчика позвать полицейского?

— Да.

— Тогда мне жаль вас. Вам придется дать показания в полиции по поводу убийства. В среду машина наехала на мальчика и убила. Умышленно.

— Что? — вытаращила она глаза.

— Та самая машина, которую вы вели во вторник, когда мальчик заговорил с вами.

Она раскрыла было рот и тут же закрыла.

— Не верю, — после длительной паузы наконец произнесла она.

— Поверите. В полиции вам растолкуют, каким образом стало известно, что это была та же машина. Тут не может быть никаких сомнений, миссис Фромм.

— Вы все выдумали… Это… это просто низость…

Вулф шевельнул головой.

— Арчи, достань вчерашний выпуск «Таймс».

Я направился к полке, на которой мы складываем газеты и сохраняем их в течение недели. Развернув «Таймс» на восьмой полосе, я протянул газету миссис Фромм. Рука женщины заметно дрожала, и, чтобы унять дрожь, ей пришлось привлечь на помощь другую руку.

Читала вдова долго. Когда она подняла глаза, Вулф сказал:

— Там не говорится, что именно Пит Дроссос был тем мальчиком, к которому вы обратились во вторник, но можете поверить моему слову. Полиция вам это подтвердит.

Она перевела взор с Вулфа на меня, обратно на Вулфа и затем обратилась ко мне:

— Я хочу… Можно мне попросить немного джина?

Она выпустила газету из рук, и та скользнула на пол. Я подобрал газету и спросил:

— Чистого?

— Да, пожалуйста.

Я отправился на кухню за джином и льдом. Наливая бокал, я подумал, что если она рассчитывает найти с Вулфом общий язык, то ей не следовало просить джин, так как по его представлениям джин пьют только варвары. Возможно, именно поэтому, когда я принес поднос и поставил на столик возле нее, Вулф откинулся назад с закрытыми глазами. Она сделала большой глоток, затем несколько мелких и затем снова большой и опустила глаза, о чем–то размышляя.

Наконец, опустошив бокал, она заговорила:

— За рулем машины, когда она сбила мальчика, сидел мужчина…

Вулф открыл глаза.

— Убери поднос, Арчи!

Запах джина был ему омерзителен. Я отнес гнусный предмет на кухню и вернулся.

— …хотя это не имеет решающего значения, — говорил Вулф, — но, переодевшись в мужское платье, вы вполне могли бы сойти за мужчину. Я не утверждаю, что это вы задавили мальчика. Но если вас привело сюда мое объявление и вы пришли, разукрашенная этими серьгами и фальшивой царапиной, то значит, вы замешаны в этом деле, и если вы все еще утверждаете, что это вы управляли машиной во вторник, то вы просто не очень умная особа.

— Управляла машиной не я.

— Вот так–то лучше. Где вы были во вторник между половиной седьмого и семью часами вечера?

— На совещании Исполнительного комитета Ассоциации помощи перемещенным лицам. Собрание закончилось в восьмом часу. Мой покойный муж посвятил себя этому делу, и я его продолжаю.

— Где вы были в среду от половины седьмого до семи часов вечера?

— Какое это имеет отно… Ах, вот оно что… Этот мальчик… Да, ведь это случилось позавчера… — Она помолчала, припоминая. —