10 офицеров («агов») и 14 пушек. Впоследствии часть пленных осталась в России навсегда. Гарнизон крепости Мустрит-Кермен (Тавань, Таванск), расположенной напротив Казы-Кермена, также сдался. Защитники Муберек-Кермена бежали ночью 2 августа. Вслед за этим покинул свои позиции гарнизон Ислам-Кермена[1252]. Важную роль во взятии города сыграли успешные саперные работы. Их осуществил инженер Отто Фридрих Фоншвенгель, находившийся в 1695 г. в полку Шереметева[1253]. В феврале следующего 1696 г. он под именем Отто Фридериха Фаншфенгеля присутствовал в полку шедшего под Азов Шеина[1254].

На фоне проблем, возникших у российских войск под Азовом, взятие днепровских городков стало особенно желанным успехом. Российское правительство щедро наградило участников похода[1255]. К примеру, Мазепе среди прочего за «казыкерменскую службу… 204-го году» пожаловали «кафтан золотной» с алмазными «запанами», стоимостью в 240 руб.[1256]

Казы-Кермен, находившийся, по сравнению с тремя другими днепровскими городками, в наиболее удобном со стратегической точки зрения месте, был сильно разрушен во время штурма («палаты и всякое строение погорело всё без остатку, и башни и городовыя стены от пороховой казны взорвало и обрушило на многие сажени»). Быстро восстановить его оказалось невозможно. Поэтому российские войска сделали основным опорным пунктом Мустрит-Кермен (Тавань) на Таванском острове. Здесь разместили гарнизон из 200 солдат полка А. Ларонта, а также запорожских казаков и сердюцкий полк Гаврилы Ясликовского (600 человек)[1257]. Осенью запорожцы успешно воспользовались освобожденным проходом по Днепру в Черное море. Они подошли по воде к Очакову и разграбили его окрестности[1258]. В европейской прессе даже обсуждался вопрос о том, что казачьи чайки теперь смогут ходить до самых окрестностей Стамбула[1259].

Донской театр военных действий

Еще в результате второго Крымского похода В. В. Голицына стало очевидным, что ведение военных действий крупными силами в Причерноморье без создания (или захвата) промежуточных баз и укрепленных опорных пунктов обречено на неудачу. В результате Азов, наряду с днепровскими городками, стал наиболее перспективным направлением для ударов крупных сил российской армии. По сообщениям донских казаков, местные жители в ожидании скорого прихода московских войск, начали покидать город еще в 1689 г.[1260] Свержение правительства Софьи отодвинуло ожидаемое азовцами нападение на несколько лет. Однако население Азова находилось в постоянном страхе. Так, весной 1694 г. азовцы ожидали, что под Азов пойдет армия Б. П. Шереметева[1261]. Позже, когда люди белгородского воеводы ходили «по вестям» за черту, в Азове вновь появилась «поголоска», будто бы он идет на город[1262]. Как сообщали донские казаки, турки, ожидая нападения, объявили повышенную готовность («ратные люди были в зборе»). Кроме того, азовцы, «по ведомостям», получили четыре каторги с военной помощью[1263]. Слухи о том, что российская армия собирается атаковать Азов, появлялись и позже. Сентябрьский поход Шереметева к черте опять вызвал опасения турок. По словам пленных татар, 28 сентября 1694 г. азовский бей Муртаза послал к Изюму специальный отряд, которым командовали три аги, чтобы взять пленных и узнать, где находится Шереметев. Причина отправки разведчиков заключалась в том, что «в Азове де азовцы и турки, которые бывают на заставе, от приходу великих государей войск имеют опасения и страх великой»[1264]. Ожидая нападения, азовские жители вместе с янычарами возводили дополнительные укрепления, готовили припасы[1265]. Таким образом, приход московских ратей к Азову в 1695 г. не стал для его защитников неожиданностью.

Результаты осады Азова российской армией в 1695 г. определяют два основных фактора — эффективность действий российского командования и соотношение сил сторон. Начнем с анализа численности войск. По сообщению одного из пленных, штатный гарнизон Азова в обычное время насчитывал 3550 человек. Жалование для них всегда посылалось по росписи «от салтана погодно непременно». В их число входили 800 человек джебеджи (обеспечивали ремонт и хранение вооружений и боеприпасов), 1000 янычар, 800 бешлеев (наемники), 800 пушкарей и 150 караульщиков, которые охраняли «городовую стену»[1266].

Очевидно, что в военное время численность гарнизона менялась и зависела от войск, присылаемых в город в случае опасности. Данные о реальной численности азовского гарнизона в Москву неоднократно сообщали донские казаки. В 1692 г. она доходила до 7 тыс. человек (включая пеших и конных)[1267]. В 1693 г. сюда для строительства укреплений дополнительно присылали из Кафы, Керчи, Тамани и Темрюка 3 тыс. янычар с агой[1268]. Однако летом 1694 г., судя по сообщению пленного ахреянина, численность гарнизона сократилась до 1500 человек, в том числе 600 янычар с агой[1269]. Этот ахреянин повторно допрашивался в Москве 8 февраля 1695 г. Здесь он сказал, что в городе «малолюдство», а «служилых янычан и жилецких людей тысячи с две»[1270].

К началу осады города ситуация успела измениться. Захваченный казаками греческий торговец рассказал, что в январе 1695 г. в гарнизоне Азова было 3 тыс. человек, в марте кафинский паша Муртаза привез еще 1 тыс., а позднее из Кафы прибыло 2 тыс. пехоты[1271]. Следует учитывать, что пехота составляла только половину отряда Муртазы-паши. Судя во всему, в числе войск, прибывших из Кафы, были не только местные воинские люди, но и отряды, присланные на помощь из других районов Османской империи. К примеру, погибший во время первой осады Софа Капитан упоминается в составе отряда, который был прислан из Адрианополя «на осми фуркатах с воинским людьми, а на фуркате де было по штидесят и по семидесят человек»[1272].

Наиболее точные данные об азовском гарнизоне поступали уже после начала боев. Так, судя по приведенным Гордоном известиям грека-перебежчика, изначально Азов обороняли 6 тыс. человек. Позднее в расспросах звучали аналогичные цифры — допрошенные 13 августа под пыткой пленные утверждали, что к началу осады в городе было около 6 тыс. солдат вместе с вновь присланными. Из них почти треть к середине августа выбыла из строя по разным причинам[1273]. О шести тысячах говорил также комендант захваченной российскими войсками «каланчи»[1274]. Плененный уже в 1696 г. азовский янычар сообщал, что «в Азове ратных людей было турецких и азовских жителей жалованных шесть тысяч человек, в том числе четыреста человек конных, да ис Крыму присланных было шесть тысяч ж человек пеших»[1275]. Вероятнее всего, слова о присланных из Крыма были неправильно поняты переводчиком, и речь идет о все-таки о конных татарах, которые оказывали поддержку азовскому гарнизону извне. Если это предположение верно, то данные о числе осажденных соответствуют сведениям Гордона.

Мы имеем также два сообщения от невольников, длительное время служивших у янычар, а потом бежавших в 1696 г. во время второй осады в русский лагерь. Один из них