говорил, что в 1695 г. «село в осаду» 4086 человек[1276], а другой утверждал, что в Азове было 7 тыс. человек[1277]. Ф. Я. Лефорт писал, что в городе оборонялось «8000 отважных солдат»[1278]. Его данные кажутся преувеличенными. Рискнем предположить, что цифра в 6 тыс. наиболее точна.

Вместе с осажденными действовали конные отряды противника, постоянно нападавшие на русскую армию. Сам Петр I оценивал напавший на российское войско при подходе к Азову отряд татар «болши трех тысечь»[1279]. В сентябре, ближе к концу осады, бежавший из плена казак рассказал, что конница противника насчитывает 3 или 4 тыс. человек. Они стояли тремя отдельными лагерями — турки и татары из Азова, крымские татары с нураддин-султаном и Кубек-мурза с калмыками[1280]. Судя по всему, первым отрядом, включавшим собственно турецкие войска, командовал Муртаза-паша. Отряд Кубек-аги, вероятнее всего, был более разнообразным по этническому составу, чем указано в источнике. В нем должны были присутствовать ногайцы. Кроме того, Лефорт в числе «самых отважных татар», нападавших на русский лагерь, упоминает черкесов[1281]. Их присутствие также следует предположить в отряде Кубек-аги. Участие горцев в обороне Азова не было символическим. Еще весной из «нагай» на Дон вышел полоняник, бывший рейтар, который сообщил, что азовский бей приказал ногайцам и черкесам выйти на службу девяти людям из десяти[1282]. Так что в число упоминаемых российскими источниками «татар», безусловно, входили и черкесы. Однако общая численность всех «татар», указанная Лефортом (10 тыс.), явно преувеличена. К концу осады (на 1 октября) их было около 3 тыс. человек[1283].

Сами татары могли распространять о себе заведомо ложные сведения. Так одному из русских пленников они говорили, что их под Азовом «з дватцать тысяч одного прихожего люду, кроме азовских сидельцов». Причиной завышения численности, вероятнее всего, было желание вызвать страх у противника: «и нас де московские войска боятца, мы де их сильнее, а к нам же де еще будет на помощь другая дватцать тысяч, и мы де паче над ними утвердимся»[1284]. Таким образом, в целом против российских войск действовало 6 тыс. человек азовского гарнизона и 3–4 тыс. находящейся вне города конницы.

Сведения о собранных под Азовом российских войсках имеют существенные расхождения. Резидент Венеции в Варшаве Г. Альберти в письме от 18 (28) марта 1695 г. со ссылкой на послание Лефорта сообщал об отправке в поход 80 пушек и 150 мортир, а через две недели (2 (12) апреля) писал об 300-тысячной армии[1285]. Хроника «Тарих-и Мехмед Герай» указывала на 180 тыс. пришедших под Азов «нечестивцев»[1286]. Эти цифры явно завышены.

Общую численность отправлявшихся под Азов войск Петр I в письме Ф. М. Апраксину определил в 31 тыс. человек, упомянув также о 60 пушках и 110 мортирах[1287]. Наиболее точные сведения относятся к отряду П. Гордона. Он командовал Бутырским полком в 894 человек, четырьмя тамбовскими солдатскими полками в 3879 человек, семью стрелецкими полками (Стремянным полком, Д. Р. Жукова, С. М. Кровкова, И. М. Кобыльского, А. Л. Обухова, С. Л. Капустина, А. И. Козлова) общей численностью 4620 человек, при которых имелись артиллерийские орудия — 31 полевая пушка, 12 короткоствольных картечных орудий и 10 мортир. Провизию Гордон получал на 10 тыс. человек[1288].

Ф. Лефорт в письме брату Ами от 16 февраля 1695 г. указывает, что в его полку больше 12 тыс. человек, 24 больших пушки, 24 мортиры[1289]. 13 января 1696 г. он ретроспективно писал, что из 10,4 тыс. своих солдат привел обратно примерно 8 тыс., а в его распоряжении под Азовом было 12 пушек и 25 мортир[1290]. У Лефорта мы также находим упоминание о том, что еще один отряд (А. М. Головина) был равен отряду Гордона. Таким образом, данные Лефорта и Гордона подтверждают сведения из письма Петра I о численности войск. Что касается мортир, то их явно было меньше, чем писал царь.

К Азову также подошли 6 тыс. донских казаков[1291]. В обычное время казаки выставляли отряды куда меньшей численности. Однако в феврале — марте 1695 г. московские власти постарались привлечь все имевшиеся ресурсы — грамоты с призывом на службу были направлены не только в столицу Войска Донского Черкасск, но и в верховые казачьи городки[1292]. Из других подразделений следует отметить 2,3 тыс. человек астраханской и яицкой конницы[1293]. В дневнике Гордона также упоминаются башкиры и калмыки[1294]. 3 августа зафиксирован приезд племянника украинского гетмана И. С. Мазепы И. П. Обидовского[1295]. С ним должен был прибыть отряд сопровождения. Таким образом, общая численность осаждающих войск приближалась к 40 тыс. человек, то есть имела примерно четырехкратное превосходство над противником. С учетом того что российская армия должна была брать хорошо укрепленный город, данное превосходство не выглядит столь уж значительным. Достаточно вспомнить, что у Казы-Кермена превосходство над противником достигало 17–18 раз.

Перейдем к вопросу о ходе боевых действий. На первом этапе военной кампании инициатива принадлежала гарнизону Азова. Вышедшие в марте 1695 г. на Дон из Азова полоняники рассказывали, что Аюка и астраханский мурза Ишейка Ишкарин присылали в город своих людей с известием, что на Азов идет сам царь Петр Алексеевич. Желая проверить эту информацию, азовцы послали «лехких людей» под Астрахань, к Черному Яру под Царицын, к Маяку, под Полтаву и под Изюм. Азовский бей послал подарки Аюке и Ишею, а также попросил у них помощи[1296].

Столкновения на донском театре военных действий начались с похода в феврале 1695 г. на Черкасск азовских служилых людей во главе с азовским беем и с янычарским агой. Численность отряда составляла 3 тыс. «и болши» человек. Однако нападавшие не привезли артиллерии. Из-за этого они ничего не смогли сделать и ушли, отогнанные отрядами Фрола Минаева. Результаты нападения оказались мизерными: один из казаков погиб и еще 9 человек взяли в плен[1297].

Неожиданно в Черкасске появился вождь ушедших в османские владения старообрядцев Л. Маноцкий. О его приезде донские казаки сообщили следующие подробности: «В нынешнем 1695-м году тот помянутой Левка, отстав от тех отступников, приехал в Черкаской, а сказывал, что бутто он церкви Божии повинуется и великим государям вину свою приносит. Однако ж, постерегшися, донской атаман Фрол Минаев и разведав о нем, что он, Левка не вину свою приносит, но злохитрое некое дело в войску их хочет всчать, поимав ево, отдали калмыком и велел ево розстрелять — и розстрелян. А товарыщи ево, Левкины, и ныне живут на Кубане ж»[1298]. Не исключено,