Василевский решал сложнейшие головоломки, оперируя тысячами фактов и цифр над картами в служебном кабинете, но еще больше времени он проводил в войсках, проверяя ход подготовки к грандиозной битве и помогая на месте устранять недостатки.

Закаленные пламенем войны генералы и офицеры отмечали умение начальника Генерального штаба необыкновенно быстро ориентироваться в обстановке, глубоко анализировать решения подчиненных, выслушивать и принимать их аргументированные доводы. Внешне мягкий, умеющий облечь свое решение в форму вежливой просьбы, он подчас исподволь подводил генералов и офицеров к нужным выводам так, что у тех складывалось впечатление, будто они пришли к этому сами, после чего брались за дело с утроенной энергией.

— Вот вы командуете такой массой войск, и у вас это неплохо получается, а сами, наверное, и мухи не обидите, — сказал как-то раз Сталин.

Впрочем, кому, как не Верховному главнокомандующему, было знать о стальной воле своего полководца?

В центре внимания маршала Василевского был Воронежский фронт, чьи действия он как представитель Ставки должен был координировать с войсками фронта Юго-Западного, и конечно же деятельность разведки. А она оказалась на высоте: определены общий замысел противника на летний период, направления его главных ударов, состав ударных группировок и резервов, даже точное время начала наступления.

Правда, Гитлер трижды переносил сроки начала операции, считая свои войска неготовыми, и разведчикам снова приходилось совершать подвиги, выясняя, не отказался ли враг от собственных намерений, не пересмотрел ли планы наступления, а то и всей летней кампании? А может быть, задержка вызвана «техническими причинами» — не успели сосредоточить нужные соединения, перебросить необходимое вооружение, грузы? Или фюрер просто нервничает — ведь сейчас лето 1943-го, а не 1941-го... Разведка подтверждала вновь и вновь — планы противника остаются в силе, он готов к наступлению, вот только сроки начала операции откладывает. Задержка беспокоила многих, включая Верховного главнокомандующего, но в ночь на 2 июля в Генеральный штаб поступили сведения, что переход фашистских войск в наступление на курском направлении в ближайшие четыре дня неизбежен.

Вскоре эти данные путем захвата пленных подтвердила и тактическая разведка, причем с точностью до часа. То же время — 3 часа ночи 5 июля — называли перебежчики. В ходе совещания с командующим Воронежским фронтом генералом Ватутиным Василевский пришел к решению: провести заранее спланированную артиллерийскую и авиационную контрподготовку.

Позже выяснилось, что эффективность ее превзошла все ожидания: обрушившаяся на изготовившегося к атаке противника лавина огня нарушила систему его управления и взаимодействия, а части первого эшелона понесли такие потери, что их пришлось заменить. На ликвидацию последствий работы советских артиллеристов и летчиков у гитлеровского командования ушло целых три часа!

Великая битва на Курской дуге началась, и маршал Василевский внимательно следил за ее ходом. При всей напряженности титанической схватки неожиданностей быть не должно! Он лично наблюдал за гигантским танковым сражением у Прохоровки, а с переходом советских войск в наступление координировал действия Юго-Западного и Южного фронтов.

Анализ итогов Курской битвы показал, что танковым войскам противника нанесен невосполнимый урон, а значит, отныне он лишился возможности вести стратегическое наступление. Важный вывод не только позволял, но требовал срочно пересмотреть все планы летне-осенней кампании: теперь можно и нужно переходить в широкое наступление на фронте от Великих Лук до Черного моря, ставить задачи по освобождению Левобережной Украины, на выход к Днепру и захват плацдарма на его противоположном берегу.

Страна выдержала жестокое испытание. В пламени Курского сражения родилась сверхдержава!

Всего лишь за три месяца, с 7 августа по 5 ноября, были спланированы, подготовлены и осуществлены Смоленская, Донбасская, Чернигово-Припятская, Брянская, Новороссийско-Таманская, Керченская десантная и Мелитопольская операции, а также крупнейшая операция по освобождению Левобережной Украины. Град непрерывных ударов сыпался на противника, без перерывов во времени, не позволяя не только маневрировать резервами, но даже основательно осмыслить происходящее. В каждой из операций действовали два или больше фронтов, а потому маршал Василевский лично принимал участие в их разработке и проведении, как всегда, с высочайшим искусством координируя действия стратегических объединений. Одновременно он поддерживал связь с другими представителями Ставки, общее руководство которыми осуществлял Верховный главнокомандующий.

Успехи советской армии заставили союзников активизировать свои действия, и в разгар Курского сражения они высадились на Сицилии. Успех операции был омрачен гибелью британского солдата от укуса итальянского осла. Неизвестно, наградил ли Муссолини отважное животное — ведь осел был единственным существом, оказавшим сопротивление англо-американским войскам.

А на востоке гитлеровские дивизии продолжали упорно цепляться за каждый метр земли, использовали естественные рубежи обороны и, несмотря на потери, часто переходили в контратаки. Но остановить лавину советского стратегического наступления они уже не могли.

Стремительный выход к Днепру был осуществлен силами четырех фронтов на 700-километровом рубеже. Напряжение боев, казалось, достигло предела. Так, лишь одна дивизия противника, 11-я пехотная, только за один день, 12 октября, потеряла 80 процентов личного состава!

В то же время число награжденных советских солдат и офицеров красноречиво говорило о высочайшем наступательном порыве, мужестве и возросшем уровне военного искусства войск. Высокого звания Героя Советского Союза были удостоены 438 участников битвы за Днепр.

Пламя сражений переместилось с исходного берега великой реки на противоположный, положив начало освобождению Правобережной Украины. Маршал Василевский, как всегда, был на одном из важнейших направлений — координировал действия 3-го и 4-го Украинских фронтов.

Победоносный год заканчивался. Советские войска, разгромив 118 гитлеровских дивизий, уверенно теснили противника на запад, к государственной границе. В конце декабря Александр Михайлович был вызван в Москву: предстояло выработать окончательное решение по зимней кампании нового, 1944 года. Круг участников этого совещания, по соображениям секретности, был крайне ограничен.

— В настоящее время имеется возможность и необходимость решать задачи вооруженной борьбы по-новому, — сказал Верховный главнокомандующий. — Надо проводить кампании 1944 года не операциями на одном-двух направлениях, а нанесением мощных внезапных ударов то на одном, то на другом участке стратегического фронта, с тем чтобы противник, маневрируя силами и средствами, везде и всюду опаздывал, чтобы он ослаблял плотность войск именно там, где был намечен очередной удар.

Маршал Василевский и присутствовавший на совещании маршал Жуков по достоинству оценили концепцию, выдвинуть которую мог только выдающийся стратег. Затем последовало обсуждение, где именно сосредоточить силы и средства для нового удара по основным силам противника и окончательного разгрома фашистского блока. На всем стратегическом фронте таких районов было определено 10, а подготовленные и проведенные в них удары по имени автора концепции позже были названы «сталинскими».