же большим стариком выглядел Михаил, у которого тоже появилась борода, сообщающая всем, что с бритвой глава бонумов больше не дружил. Не дружил он и со сном, потому что под глазами у него залезли черные тени. Здоровье и энергия тоже покинули мужчину. Лицо его испещрили морщины, а тело словно потеряла опору. У Михаила тряслись руки и было видно, что на ногах он стоит с большим трудом.

Но глава бонумов натянул улыбку, больше похожую на оскал раненого животного, и взял слово:

— Собратья, сегодня мы с вами станем свидетелями таинства — таинства посвящения в Кустодиамы. Как новорожденный малыш проходит Обряд Крещения, так и новорожденный бонум проходит Обряд Посвящения. И я не просто так упомянул два этих важных события, они имеют общие корни. Как малышу нарекаются крестные родители, так и новому кустодиамы нарекаются наставники, сопровождающие в служении. Сегодня каждый из вас не только узнает свое предназначение, но и получит наставника… — Михаил не сумел продолжить мысль, потому что у него случился приступ кашля.

Амалиэль немедленно подлетел к брату и подал ему стакан воды, в котором было какое-то снадобье. Глава бонумов осушил его до дна, стал чувствовать себя увереннее и продолжил торжественную речь, которая все равно давалась ему с трудом.

— Понимаю, вам не терпится узнать судьбу, потому не будем затягивать приветственные речи, а начнем посвящение. — Михаил урезал свою речь понимая, что полную он не осилит. — Амалиэль будет называть имена и тот, кого он назовет, выходит на сцену и становится позади колодца. Первому я объясню, как себя вести, остальные повторяйте за ним. Начинаем обряд!

Компанию Михаилу снова составил брат, держащий в руках свиток с именами. Амалиэль знал всех новичков поименно, но свиток множество раз доказывал свою пригодность, особенно в те годы, когда возрожденных набиралось больше сотни. Те дни давно минули и сегодня свиток был скорее данью традициям, нежели вынужденной необходимостью, но по-прежнему оставался важным элементом обряда. Кустодиам прочел имя, и первый новичок — Зимородок, поднялся с мраморной скамьи, прошел на сцену и встал на указанное место. К нему наклонился Михаил и что-то шепнул.

Глаза парня широко распахнулись, но он кивнул. Затем поднялся по приставленным позади колодца ступеням и, немного постояв у края, нырнул в воду. Под очередные удивленные возгласы с первого ряда бонум исчез в Колодце Истины.

Около трех минут стояла гробовая тишина, а затем, уже под восторженные возгласы, поток воды вынес новообращенного кустодиама и аккуратно поставил абсолютно сухого парня перед колодцем. В руки Михаила упал небольшой свиток и развернув его мужчина дал команду своему близнецу.

Амалиэль возложил на плечи новичка, ставшего обсерватором, плащаницу — символ скрытности. Михаил же провозгласил новое имя кустодиама — Даниэль, род занятий — обсерватор и имя наставника — Камаэль. Раздались аплодисменты и вернувший плащаницу бонум спустился в зал.

К тому моменту, когда очередь дошла до парня, наконец открывшего свое возрождение друзьям, большинство бонумов уже прошли Обряд Посвящения. Все новички от Колибри до Ворона становились обсерваторами, потому парень переживал, что ему уготован тот же путь. Решив, что колодец проявит его истинную суть, он быстро прошел к сцене, но дольше остальных раздумывал, прежде чем прыгнуть в Колодец Истины.

К большому удивлению парня, вода не бодрила и не морозила. Она походила на уютно окутывающее пуховое одеяло, убаюкивала и успокаивала, уносила все беды и тревоги, все волнения и ошибки. Вода очищала и полностью обновляла ей не нужно было ничего говорить или отвечать на вопросы. Она знала все и сама шептала истину. С ней не хотелось расставаться, потому что в колодце ты был счастлив и умиротворен. Просто еще не знал, что эти удивительные ощущения теперь твои навеки. Парень наслаждался не только приятными эмоциями, но и беседой с водой, от которой он получил щедрый подарок — ответ на волнующий его вопрос. Вода знала, что единственный вопрос, который волнует парня, это «Почему?».

«Почему меня возродили?» — вопрос, который чаще всего вспыхивал в голове этого новичка. Он был готов к смерти, он встретил ее как родную, потому что ждал того, что будет после. Не просто ждал, а жаждал. Он жаждал того, что будет после смерти, потому что там, в этом самом «после», его ждала она. Его единственная любовь. И ради встречи с ней можно было умереть еще сотни раз. Все те сотни раз, когда он молил о смерти или делал все, чтобы она к нему пришла. Но когда смерть наконец пришла она не подарила желанный покой и долгожданную встречу с любимой. О, нет! Она возродила и навесила новые обязательства.

Как он был зол! Все эти месяцы он был зол на кустодиамов за то, что он возродили его вместо того, чтобы дать ему спокойно умереть. Он был в ярости, но старательно скрывал свои эмоции, выполняя все требования и соответствуя ожиданиям. А перед Водой раскрылся. И она забрала всю боль, забралась весь гнев, всю ярость, всю злость. Но не оставило его дырявым как решето. О, нет! Она залечила и наполнила все пустоты любовью. А еще даровала ответ на самый главный вопрос и принятие ответа и свое судьбы.

Парню было так хорошо и спокойно в колодце, что он потерял свет времени. Может быть его беседа длилась несколько часов, а может всего пару минут, он не знал, но ему не хотелось, чтобы это закончилось, ведь только вода понимала его. Но спустя десять минут, вода выпустила его из объятий и вернула обратно она сцену.

Глава бонумов развернул свиток, и легкая тень улыбки тронула его губы. Михаил кивнул Амалиэлю. Кустодиам снова подошел к нишам в стене и на этот раз его выбор пал не на плащаницу.

— Нарекаю тебя Сайрес! — громогласно провозгласил Михаил. — Отныне служение твое будет в рядах беллаторов, а наставником твоим избран Витиум!

— Что, конечно же, не стало сюрпризом. — усмехнулся Амалиэль, подающий новоиспеченному беллатору артефакт — меч Михаила.

Сайрес, оправдывающий свое имя и сверкающий как солнце, счастливо улыбался. Он взял в руки меч и случилось то, чего не ожидали присутствующие, но то, на что так надеялся глава бонумов. Меч в руках Сайреса засветился и окутал парня серебряным вихрем, подтверждая тем самым, что он не просто беллатор. Он — верум беллатор.

Присутствующие в зале видели лишь дымку, беллатор же видел призрак воина, живущего в древнем артефакте. Хранитель меча поклонился Сайресу и произнес «Mea virtute tua! Gladium meum, vestrum est! Mea ferox anima tua!». В голове Сайреса