защиту, еще и даровал два великих статуса — верума и стратеры, но все это мало волновало невзрачного мужчину, недовольно ворчащего себе под нос. Куда больше его беспокоило, что десятки ног примяли сочную траву, а немытые ручонки замарали древние артефактах и все это придется возвращать первозданный вид именно его. На праздник, в отличие от всех остальных, этот мужчина не спешил.

Главным развлечением хранителя Пропозитума были не светские рауты, а натирание стекол, за которыми прятались его любимые артефакты. Именно так считали все бонумы, а молчаливому мужчине такое заблуждение лишь помогало. Пусть все и дальше думают, что он затворник, который обожает запах плесени, и держатся от него как можно дальше, чем знают, кто он на самом деле и почему не разделяет со всеми радость сегодняшнего дня.

Хранитель древнего зала и его тайн давно привык к одиночеству, оно его вполне устраивало. Казавшаяся многим скучная и рутинная жизнь без общения в десятки раз была лучше той, что была ему уготована. Лучше стирать пыль, да за цветами ухаживать, чем принять то, что было даровано ему от рождения. Лучше быть одному, чем сблизившись с кем-то подставить себя под удар и выдать главную тайну. Лучше уныло жевать бутерброд, усевшись на краешек уснувшего колодца, чем подвергать себя опасности объедаясь деликатесами на празднике в Центральном крыле. Лучше уж быть скучным затворником, чем мертвецом, лишившим жизни еще и всю свою семью.

Глава 29

Как вы представляете себе героя и борца со злом? Отважным воином с мечом или ангелом со светящимся нимбом? Кем-то из Мстителей или Лиги Справедливости? Психованным номером два из академии «Амбрелла» или лысой девочкой с номером одиннадцать из «Очень странных дел»? Или же кем-то более реалистичным? Депутатом, который и сам не берет взятки и другим не дает? Ребятами из «зеленых» обществ, борющимися за чистоту природы и свободу для бедных животных, на которых тестируют косметику? Сотрудниками благотворительных организаций, помогающими нуждающимся или больным? Или ветеранами, со слезами на глазах, принимающими цветы в начале мая? А может для вас герой — это не «далекий» и выдуманный персонаж, а кто-то, наоборот, очень близкий и реальный? Любимый человек, ежедневно окружающий заботой или принесший неожиданную пятерку сын-троечник? Давшие жизнь мама и папа, поддерживающие и понимающие? Успевший вытащить с того света сосед-врач или добрый учитель, который помог в трудный момент? Не оставивший в беде лучший друг или любимый пес, который привлек внимание прохожих после твоего падения под тонкий лед?

Понятие о героях и героизме у всех разное. И у каждого оно свое. Выросший на комиксах Сайрес представлял героев как людей, затянутых в латекс и с развивающимися плащами за спиной. Но вот любимчика ему пришлось сменить. Горячо обожаемый им в прошлой жизни Дэдпул не был примером добродетели, кою теперь отождествлял парень.

Выросшая на любовных романах Селена представляла героев как рыцарей в сияющих доспехах. Но любимчика пришлось сменить и ей. Горячо обожаемый ей в прошлой жизни Рыцарь Лишённый Наследства не был примером честности, кою теперь отождествляла девушка.

Но ни Селена, ни Сайрес ни разу не представляли героев и борцов со злом каким-то секретным обществом, состоящим из кустодиамов. И тем более не представляли, что таковыми станут сами. Где они — любители пухлых томиков и вафель под кофе и где защитники мира? Это только в их любимых историях серые мышки или парни-изгои становились избранными, супергероями, богами или волшебниками. Они же были обычными людьми, у которых была самая обычная жизнь. Такая, как и у всех, со своими бедами и испытания. Куда им суперспособности и трудности мирового масштаба?! Своими бы решить. Куда им разбирать с упырями и берендеями? Тут сессия на носу и сдача тестовой версии нового приложения. Но судьба распорядилась иначе и Селена с Сайресом и сами стали «героями книг» — эдакими Золушками, у которых жизнь в одночасье перевернулась. И как и Золушка не знала, что ее ждёт после слов «и жили они долго и счастливо», хотя тут-то и начиналось самое интересное, так и лучшие друзья не представляли того, что ждет их после официального посвящения в кустодиамы. Да и испытания им были уготованы явно куда более трудные, чем разбросанные по дворцу носки, пятничные пирушки принца со своими дружками и обоссаный стульчак.

Друзья не знали, что им предстоит пережить дальше, потому хотели взять судьбу в свои руки, тем более она наконец дала им такой шанс. Сайрес и Селена стали полноправными кустодиамами, а манипулировавший ими Михаил последние месяцы был затворником, что также было им на руку.

Сайрес рвался в бой и хотел проявить себя, потому блистал как на дополнительных занятиях с Амалиэлем, так и на тренировках с Витиумом. Новоявленный беллатор штудировал море учебников и боролся с тенью. Он знал какими знаниями должен обладать глава кустодиамов и больше тысячи способов уничтожения темных тварей, но не мог ни поделиться знаниями, ни сразиться с врагами реальными. Полевая работа, еще и с «плохишами», Сайресу не дозволялась до тех пор, пока он не обретет контроль над Тьмой, мучащей абсолютно всех верумов. И дабы усмирить хитрую тварь, призывающую убивать всех направо и налево, беллатор обучался искусству не только войны, но и медитации.

Витиум убеждал подопечного, что только внутреннее спокойствие и умение контролировать эмоции поможет ему не слететь с катушек в тот момент, когда дремлющая в нем Тьма войдет в полную силу, после первого совершенного им убийства. А убийство это маячило на горизонте, учитывая подозрительную активность в рядах темных.

Умудренный опытом Витиум помнил во что превращался движимый Тьмой Гадриэль и хотел избежать прошлых ошибок с Сайресом. Он не мог лишить бонумов единственного верума, еще и претендента на должность главы бонумов, которого следовало сменить как можно скорей. Витиум усиленно тренировал Сайреса по обновлённый «спецпрограмме», включающей в себя исправление ошибок прошлого и был уже готов уступить парню и выпустить его на «полевую работу», как неожиданно вернувшийся к командованию Заставой Михаил поставил на это запрет.

Витиуму не нравилось ни то, как Мишаня выглядел, ни то, что он творил. Особенно по отношению к новенькому Сайресу и к его подопечным беллаторам. Он давал какие-то несуразные задания и приказы, подвергающие ребят Витиума необоснованному риску. И закаленный боями воин не собирался с этим мириться, потому давил на Амалиэля. Просил, чтобы тот принял у братца бразды правления на парочку лет, пока он тренирует и готовит к «восшествию на престол» законного «наследника» Сайреса.