Возглавляла группу Избранная, с которой Тамас никогда прежде не встречался. С бледной кожей, большими глазами и светлыми, почти белыми волосами. На руках у нее были перчатки. Она с подозрением глядела на Тамаса.

– Пороховой маг, – поприветствовала она его.

– Избранная.

– Вы привезли то, что обещали?

– Да.

– Мы тоже.

Избранная подняла руку, и к ней подвели пленницу. При виде Влоры Тамас с трудом сдержал вздох облегчения. Ее мундир был грязен и разорван, щека исцарапана до крови, под глазом темнел синяк. Но все же она была жива.

– На что вы меня обменяли? – спросила Влора.

– Ничего такого, с чем я не хотел бы расставаться, – успокоил ее Тамас.

Олем подошел к Влоре и подвел к Тамасу.

Бруданская Избранная снова подняла руку:

– А теперь ваша часть сделки.

– Олем, привези его.

Вместе с Влорой Олем направился вглубь рощи, а затем вернулся один.

– Ну что еще? – забеспокоился Тамас.

– Она не согласна на такой обмен.

– Может быть, она хочет вернуться?

– Да, так она и сказала.

– Никогда не хотел иметь дочку, Олем. Можешь так ей и передать.

– Не заставляйте меня ждать, пороховой маг, – прорычала Избранная.

– Я ведь никуда не делся, правда? Олем, сходи за ним еще раз.

Олем снова ушел. Через несколько минут послышался стук деревянных колес, а затем из-за края рощи показалась повозка, запряженная двумя волами. На ней лежал каменный саркофаг. Повозка остановилась, и Олем спрыгнул на землю.

– Можете забирать, – сказал Тамас.

Бруданский солдат забрался на повозку и открыл саркофаг. Потом снова закрыл и с торжественным видом кивнул.

– Ваш Одаренный прекрасно видит в темноте, – заметил Тамас. – Это очень кстати.

Избранная усмехнулась уголками губ:

– Теперь я должна убить вас.

– А что скажет на это ваш хозяин?

– Уверена, что в глубине души он бы это одобрил.

Тамас подошел к Избранной почти вплотную.

– Попробуй, – прошипел он.

Бруданская Избранная глухо рассмеялась:

– Думаете, я боюсь ваших пороховых магов, засевших там, вдали? Или вашего карманного Избранного, спрятавшегося за деревьями. Один раз я уже сразилась с ним, и он давно уже был бы мертв, если бы не мое великодушие и необходимость спешить. Передайте Борбадору, что он обязан мне жизнью.

– Думаю, ты все-таки боишься. Иначе давно бы сделала то, чем угрожаешь. Прочь отсюда, Избранная шавка! Отвези Кресимира своему хозяину и напомни, что он обещал сдержать слово.

Бруданский солдат взял вожжи. Избранная повернулась кругом и бросила через плечо:

– Он сделает то, что захочет. Даже с этой несчастной страной.

Тамас дождался, когда бруданцы скроются из виду, а затем направился вглубь рощи.

– Не нужно было это делать, сэр, – сказала Влора.

– В своей жизни я сделал много всего ненужного. Но не в этот раз. – Тамас наклонился в седле и поцеловал Влору в лоб. – И я не жалею. Бо, эта Избранная передавала тебе привет.

– Нисколько не сомневался в этом.

– Бо! – повторил Тамас.

– Что?

– Нас ждет драка. Я это чувствую. Если встретишь эту Избранную снова, сотри ее в порошок.

Пальцы Бо невольно сжались в кулаки, он стиснул зубы и переглянулся с Нилой.

– С большим удовольствием.

Под лучами вечернего солнца Адамат сидел на старой городской стене в северной части Адопеста, свесив ноги в тридцатифутовую пропасть.

Он с хрустом надкусил яблоко, и струйка сока сбежала по его подбородку. Инспектор следил за погрузкой бруданской армии на корабли. Упряжки из двадцати волов в каждой уже тянули большие океанские суда против течения Адры в неблизкий путь к системе шлюзов в горах Горелой гряды. Но десантные баржи пока заполнились едва ли наполовину.

– Признаться, я удивлен, – вслух подумал Адамат, – что он все-таки уезжает.

Соу-Смиз молчал, прислонившись к зубцу стены. Кулачный боец был одет в брезентовые мясницкие брюки и белую сорочку с закатанными до локтей рукавами, чтобы скрыть пятна крови. Он достал из кармана трубку и раскурил ее от спички. Воздух заполнил сладкий аромат вишневого табака.

– Он и не уезжает.

– Да, верно. Сам он остается в Адопесте, но удивительно уже то, что он сдержал обещание вывести из города солдат.

– Думаешь, что-то замышляет?

– Конечно замышляет. Он политик и коммерсант. Готов съесть свои ботинки, если он не задумал какую-нибудь хитрость.

Адамат порылся в карманах, но потом сообразил, что оставил свою трубку дома. Он еще раз посмотрел на корабли, увозившие бруданских солдат, затем перевел взгляд к югу, на берега Адры. С того места, где он сидел, не было видно развалин кафедрального собора, но инспектор навсегда запомнил эту картину, как и все, что видел в жизни.

– Он оставил здесь свой след, – сказал Соу-Смиз.

– Да, оставил.

И еще множество вопросов, на которые пока нет ответов. Кларемонте утверждает, что всеми своими действиями стремился лишь смягчить вред, который мог причинить стране Кресимир. Это не похоже на откровенную ложь, но даже дураку понятно, что у Кларемонте есть в этом деле свой интерес. Стать премьер-министром Адро – слишком ничтожная цель для бога. Может быть, он добивается чего-то другого? Чего-то более значительного.

И где сейчас вторая половина Бруде? Кто эта вторая половина? Бруде мешал планам Тамаса с самого начала, значит это должен быть кто-то из членов комитета. Но кто именно? По спине Адамата пробежал мороз. Леди Винсеслав? Ревизор? А может, сам Тамас? За такую мысль по головке не погладят, но Адамат должен докопаться до истины.

Все действия лорда Ветаса были направлены против тех целей, которых добивался Тамас и его комитет. Как это он сказал? Одна рука не ведает, что творит другая? Насколько было известно Адамату, Ветас не предпринял ничего, чтобы помешать возвращению Кресимира. Он сотрудничал с Черлемундом, который, вне всякого сомнения, знал о намерении призвать Кресимира. Случайное совпадение? Или тайный сговор?

– Есть у меня одно предположение, – объявил Адамат.

– Ну и?

– Давай вечером заглянем в Вороненую башню. У тебя есть время?

Соу-Смиз скосил глаза на свою одежду.

– Хорошо, сходи домой и переоденься, – согласился инспектор. – Встречаемся возле башни через два часа.

Оставив Адамата в одиночестве, Соу-Смиз спустился со стены.