— Ну, конечно, Нэнси! — горячо воскликнул Мэт, и лицо его просияло. — Вы просто картинка. Ужасно приятно, когда в доме имеется такая девушка, как вы. Я об этом всегда думал с того дня, как вас увидел в первый раз.

— В тот день вы вели себя, как скверный мальчишка, — продолжала Нэнси задумчиво. — Но с тех пор вы очень исправились. Когда я пришла сюда, мне казалось, что вы как будто боитесь со мной разговаривать, но теперь я вижу, что все прошло, и ничуть об этом не жалею… А интересно, что сказал бы ваш отец, если бы знал об этой перемене.

Мэт приподнялся было, собираясь подойти к ней, но при ее последних словах блеск в его глазах сразу померк, и, снова приваливаясь спиной к шкафу, он сердито отозвался:

— Не понимаю, что такая молодая женщина, как вы, может находить в угрюмом, сварливом старике. Вам нужен мужчина помоложе.

— Но в нем большая сила, Мэт, — возразила она, словно размышляя и по-прежнему притягивая его взглядом. — И мне нравится, что эта сила мне покорна. Он теперь у меня шелковый. Однако прошу не забывать, — добавила она, тряхнув головой и меняя тон, — что я здесь только экономка.

— Да, — сказал Мэт с горечью. — У вас большой пост! Вы здесь прочно и хорошо устроились, Нэнси!

— А вы? — отпарировала она дерзко. — Вы и сами устроились тут недурно, несмотря на все ваши разговоры о замечательных службах, которые вас ждут за границей.

Мэт восторженно рассмеялся.

— Люблю ваш острый язычок! Вы, если захотите, можете так отделать человека, что он не обрадуется.

— Я все могу, — ответила она многозначительно.

Как она разжигала в нем кровь, эта бесстыдная кокетка, которая целиком принадлежала его отцу и благодаря этому «табу» была совершенно недоступна для него!

— Вы знаете не хуже меня, Нэнси, что мое устройство — только вопрос времени, — сказал он серьезно. — Я на очереди по крайней мере в шести местах! Первая освободившаяся вакансия будет предоставлена мне. Не могу же я всю жизнь сидеть в этой проклятой дыре. Здесь меня никто не удерживает с тех пор… с тех пор, как умерла мама. Но скажу вам прямо — мне будет тяжело расстаться с вами.

— Я вам поверю тогда, когда вы получите место, Мэт, — бросила она колко. — Вам не следовало бы позволять старику так запугивать вас. Умейте за себя постоять! Больше доверяйте своим силам! По-моему, вам бы нужно женщину с головой на плечах, которая бы вас подтягивала и учила быть напористым.

— Со стариком я еще поквитаюсь, — заверил ее Мэт мрачно, — Будет и на моей улице праздник. Он мне заплатит за все обиды… — Он помолчал и прибавил с добродетельным негодованием: — Да, и за все, что терпела от него моя бедная мать. Впрочем, он скоро окончательно сопьется.

Нэнси не отвечала. Закинув назад голову, она созерцала потолок, выставив напоказ свою красивую белую шею и так изогнувшись всем телом, что юбка ее поднялась чуть не до колен.

— Говорю вам, вы напрасно растрачиваете на него свою молодость, — продолжал, волнуясь, Мэт. — Он просто здоровенный, злющий бык. Смотрите, как он мучает Несси этими уроками, не давая ей вздохнуть. А что он сделал с мамой! Не стоит он вас. Неужели вы этого сами не видите?

Нэнси внутренне разбирал смех.

— А я не из пугливых, Мэт. Сумею за себя постоять. У меня есть кое-какие свои мыслишки на этот счет. Так, секрет, который знают только Нэнси да я, — шепнула она игриво.

— Какой? — жадно допытывался Мэт, возбужденный ее кокетством.

— А это я вам скажу когда-нибудь, если будете паинькой.

— Нет, скажите сейчас, — настаивал Мэт.

Но она не соглашалась. Отрицательно покачав головой, посмотрела на часы и промолвила:

— Ого! Я так и думала, что пора ставить обед на плиту. Я должна помнить о своих обязанностях и не забывать, для чего я взята в дом, иначе меня прогонят. Вы, вероятно, как всегда, будете завтракать в городе?

Мэт тоже взглянул на часы, чтобы определить, сколько времени он еще может безопасно оставаться здесь, раньше чем улизнуть из дому во избежание встречи с отцом. Со смерти мамы он придерживался такой тактики — всеми способами уклоняться от встречи с отцом.

— Да, я уйду. Вы знаете, когда я сижу с ним за столом, у меня кусок застревает в горле. Не от страха, конечно, — потому что он так переменился, что и слова мне не скажет никогда, — но чем меньше мы с ним будем сталкиваться, тем спокойнее для всех. С моей стороны это простое благоразумие.

Когда он с весьма независимым и равнодушным видом отошел от шкафа, Нэнси заложила руки за голову, словно для того, чтобы удержаться в наклонном положении, и усмехнувшись ему в лицо все той же легкой, загадочной усмешкой.

— Подойдите на минутку ко мне, Мэт, — шепнула она наконец.

Он, нерешительно глядя на нее, подошел к столу, на котором она сидела, но двигался так медленно, что она прикрикнула на него:

— Ближе, мой милый, ближе. Я вас не укушу!

Мэт подумал, что охотно подвергся бы такому приятному наказанию: уж очень хороши были ее белые ровные зубы, сверкавшие из-за красных улыбавшихся губ — губ, которые тем ярче алели на бледном лице, чем ближе он наклонялся к ней…

— Вот это другое дело, — сказала она наконец. — Побольше огня, Мэт! Знаешь что, — твой отец поступает, как дурак, оставляя такую молодую парочку, как мы с тобой, одних в этом скучном доме, где время тянется так медленно. Будь у него хоть капля здравого смысла, он бы никогда этого не допустил… Я уже столько дней не выходила никуда — только за покупками, — а ему и в голову не придет свести куда-нибудь девушку повеселиться. Послушай, что я тебе скажу, Мэт. Завтра в городской ратуше концерт, — зашептала она, пленительно взметнув темные ресницы, — почему бы нам с тобой не отправиться туда, а? Он ничего не узнает, а деньги на билеты я из него как-нибудь да выужу.

Мэт смотрел на нее, как завороженный, не думая о ее словах, которые он едва ли слышал, не видя ничего, кроме ее крепких грудей, так красноречиво выступавших перед его глазами благодаря ее позе, да мелких золотых веснушек (не им одним замеченных), сбегавших по прямому носику до мягкого округленного изгиба вздернутой верхней губы. В эту минуту он понял, что жаждет Нэнси, хоть и боится взять ее, и, заглядывая глубоко в ее темные глаза, ощутил какой-то бессознательный трепет, толкавший его на стремительные действия. Он невольно пробормотал:

— Нэнси! Нэнси! Ты дьявольски соблазнительная женщина!

На секунду манящее выражение ее лица сменилось гордым удовлетворением.

— Я это тоже начинаю замечать, — сказала она вполголоса. — И следующему мужчине, который возьмет меня, я уже не достанусь так дешево, нет!

Затем сразу же изменила голос и шепнула умильно:

— Так как же насчет концерта, Мэт? Участвует семейство Мак-Кельви; они такие замечательные артисты! Мне до смерти хочется немного развлечься! Мы с тобой отлично можем улизнуть на этот концерт. Нам всегда так весело вдвоем, а на концерте будет еще веселее. Сведи меня туда, Мэт, хорошо?