– Господи, у меня сейчас лопнет платье!

– Это сделает официальную развлекательную программу еще интересней, – пошутил муж, получив в ответ сердитый взгляд.

– А вам надо поправиться, – заметил Головко, сидящий рядом с ней. Эта фраза выражала еще одно русское предубеждение.

– Сколько лет вашим детям? – поспешила вмешаться Елена Головко. Профессор-педиатр, она тоже была слишком худой по русским меркам и составляла прекрасную компанию за столом.

– Вот, это американский обычай, – ответил Джек, доставая бумажник и показывая фотографии. – Оливия – я зову ее Салли. Это маленький Джек, а вот наш малыш.

– Ваш сын походит на вас, а девочки пошли в мать. Джек усмехнулся.

– Это, пожалуй, к лучшему.

* * *

Оборот крупнейших финансовых корпораций поистине огромен, однако, как они функционируют на самом деле, для рядового держателя акций является тайной. Уолл-стрит представляет собой колоссальную коллекцию не правильных наименований, начиная с самой улицы, больше похожей на переулок в почти любом американском городе, здесь даже тротуары слишком узкие для огромного количества пешеходов, пользующихся ими. Когда в крупную фирму, подобную самой большой из них, такой, как «Меррилл Линч», поступал заказ на покупку каких-то ценных бумаг, трейдеры отнюдь не пускались на поиски их продавца, прибегая к физическим или электронным средствам. Наоборот, ежедневно компания сама покупала опционы на то, что, по ее мнению, будет пользоваться спросом, и затем ждала покупателей. Закупки в большом объеме делались с оптовыми скидками, а продажа производилась по несколько более высокой цене. Таким образом коммерческие компании получали прибыль от того, что на биржевом рынке называется «средней» позицией, обычно составлявшей около одной восьмой пункта. Пункт соответствует одному доллару, так что одна восьмая пункта равна двенадцати с половиной центам. На первый взгляд такая прибыль кажется крошечной, особенно если речь идет о пакете акций, где цена каждой акции может составлять сотни долларов, как это бывает с ценными бумагами, гарантируемыми государством или принадлежащими особенно надежным корпорациям. Однако подобные операции повторяются много раз за день и в огромных объемах, что, если дела у фирмы идут хорошо, приносит колоссальную прибыль. Впрочем, это случается не всегда, и коммерческие фирмы порой терпят огромные убытки, когда оценка спроса оказывается ошибочной и падение на рынке ценных бумаг происходит быстрее, чем они предполагали. Существует немало афоризмов, предупреждающих о такой опасности. Так, на крупной и весьма активно действующей бирже Гонконга говорят, что спрос на рынке «взлетает ракетой, а падает камнем», однако самое распространенное выражение, которое неустанно вдалбливали в голову каждого молодого «ракетчика», работающего в огромном, оснащенном компьютерами торговом зале фирмы «Меррилл Линч», расположенной на Лоуар Ист-сайд, гласило: «Никогда не будь уверен в том, что найдется покупатель на товар, который тебе хотелось бы продать». И все-таки они исходили из противоположного, потому что покупатель всегда находился, по крайней мере о том свидетельствовала история компании, а эта история уходила далеко в прошлое.

Основной объем сделок осуществлялся, однако, не с физическими лицами. Начиная с шестидесятых годов контроль над рынком перешел постепенно в руки инвестиционных компаний. Они носили название институциональных и сотрудничали с банками, страховыми компаниями и пенсионными фондами. По сути дела таких институциональных инвесторов существовало куда больше, чем наименований акций на Нью-йоркской фондовой бирже, и такое положение напоминало ситуацию, при которой число охотников превышает количество дичи, причем под контролем институциональных инвесторов находились такие колоссальные средства, что они просто не поддавались оценке. Эти инвесторы были настолько влиятельны, что могли оказывать значительное воздействие на финансовый рынок, покупая и продавая большие пакеты одноименных ценных бумаг в течение короткого срока и обусловливая тем самым резкие колебания цен. К тому же во многих случаях во главе этих формирований стояло небольшое число лиц, а иногда даже единицы.

Третья и самая высокая волна распродажи американских казначейских облигаций явилась для всех неожиданной, но больше всего она удивила сотрудников штаб-квартиры Федеральной резервной системы в Вашингтоне. Они обратили внимание на сделки, заключенные в Гонконге и в Токио, – первая вызвала у них интерес, вторая пробудила некоторое беспокойство. Рынок евродолларов стабилизировал ситуацию, но сейчас уже закрывался. Это были главным образом азиатские банки, устанавливающие свои исходные оценки не в Америке, а в Японии. Их сотрудники также заметили тенденцию к сбросу американских казначейских облигаций и связались по телефону с вкладчиками внутри региона. Эти звонки принимались в помещении на вершине небоскреба в Токио, и там весьма высокопоставленные банковские служащие отвечали, что их разбудили среди ночи и им пришлось приехать, чтобы на месте оценить складывающееся положение, которое вызвало у них серьезную тревогу и привело ко второй волне сброса казначейских облигаций. Они рекомендуют предпринять безотлагательные, но без паники шаги по уходу от американской валюты.

Казначейские облигации США представляют собой долговые обязательства американского правительства и одновременно образуют фундамент, на котором зиждется сила американского доллара. Эти облигации, добрых пятьдесят лет считавшиеся наиболее надежным способом вложения денег на планете, предоставляли возможность как американцам, так и всем другим желающим сделать товарные вложения в самую развитую экономику в мире, защищенную, в свою очередь, колоссальной военной мощью и регулируемой политической системой, где права и возможности граждан гарантировались Конституцией, вызывающей всеобщее восхищение, хотя далеко не всякий разбирался в ней. Какими бы ни были недостатки и слабые места Америки – они не составляли тайны для проницательных и всезнающих международных инвесторов, – с 1945 года Соединенные Штаты были единственным местом на земном шаре, где деньги находились в относительной безопасности. В Америке существовала какая-то врожденная жизненная сила, дававшая начало положительному воздействию на экономику. При всех своих недостатках американский народ оставался полным неисчерпаемого оптимизма. По меркам остального мира Америка все еще была молодой страной и сохраняла все достоинства энергичной юности. Таким образом, когда людям хотелось защитить свои деньги и они не знали, как это сделать, чаще всего они покупали облигации американского казначейства. Прибыль была не особенно велика, зато обеспечивалась сохранность капитала.

Но только не сегодня. Банкиры всего мира стали свидетелями того, как Гонконг и Токио быстро и решительно избавились от вложений в доллары, а объяснение, переданное по каналам связи, что это делается всего лишь для перевода долларов в иены, звучало не очень убедительно, особенно после нескольких телефонных звонков с просьбами объяснить причину такой операции. Затем поступили сообщения о том, что и другие японские банки быстро и планомерно приступили к переводу своих активов. Тут же банкиры всей Азии последовали их примеру. Третья волна продажи американских казначейских облигаций достигла шестисот миллиардов долларов, причем почти все они являлись краткосрочными ценными бумагами, с помощью которых правительство США решило покрыть дефицит своего бюджета.