Национальный доход СССР за второе пятилетие должен был достигнуть 100,2 млрд. рублей, валовая продукция промышленности группы «А» – 43,5 млрд. рублей.

Был во второй пятилетке план и по развитию сельского хозяйства. Должна была быть развита механизация сельскохозяйственных работ и проведена сплошная коллективизация во всем сельском хозяйстве страны. По второму пятилетнему плану механизация пахоты яровых должна была на 80 % производиться тракторами; на 55 % тракторами должен был вестись сев зерновых, на 60 % тракторным инвентарем должна была вестись уборка зерновых и на 30 % – комбайнами. На 85 % от механического привода должна была вестись молотьба. Если в начале первой пятилетки в сельском хозяйстве еще встречался и ручной труд, встречалась и соха, то в ходе второй пятилетки на сельхозработах ручного труда по плану развития быть уже не должно.

Правда, по сравнению с первоначальными тезисами второй пятилетки видно, что задания по производству были сильно уменьшены. В тезисах утверждалась необходимость достичь выплавки 22 млн. тонн чугуна, а в окончательном варианте плана – 16 млн. тонн. Этот уровень выплавки был достигнут. Электроэнергии первоначально планировалось произвести 100 млрд. кВт/ч, а не 38 млрд., как стало в окончательном варианте. Угля тоже планировалось вначале добыть 250 млн. тонн, но в окончательном варианте осталось только 152,5 млн. тонн[439].

Из опыта первой пятилетки был вынесен необходимый урок. Тогда план был выполнен по ряду планируемых отраслей едва-едва вровень с плановыми показателями. Когда корректировали план и задавали более высокий уровень, взяли явно выше того, что промышленность могла выполнить. Во вторую пятилетку таких шагов делать не стали. Показатели взяли высокие, но реально выполнимые.

После доклада Куйбышева на съезде начались острые прения по вопросу о второй пятилетке. Начали раздаваться требования включить в план то один объект, то другой. После долгой череды таких выступлений и предложений слово взял Орджоникидзе. Он подверг их требования жестокой критике и потребовал, уже в свою очередь, сокращения темпов роста промышленности во второй пятилетке до 16,5 % в год, оставив вложения на прежнем уровне. Молотов присоединился к требованиям Орджоникидзе, но тут же заявил, что уже в 1934 году можно взять темп роста в 19 %.

Однако в резолюции съезда был записан общий процент годового прироста в 16,5 % при 133,4 млрд. рублей капиталовложений, из которых 53,4 млрд. рублей направлялось в тяжелую промышленность и 15,2 млрд. рублей в развитие транспорта[440]. Общие капиталовложения во второй пятилетке по сравнению с первой утроились, а по тяжелой промышленности и транспорту – удвоились.

В своем отчетном докладе на XVII съезде партии Сталин подвел политические итоги государственного и хозяйственного строительства в первой пятилетке и дал политические директивы на вторую пятилетку.

Обрисовав кратко положение в капиталистических странах, Сталин подчеркнул, что отношение к Советскому Союзу в мире существенно изменилось. Был достигнут перелом в 1932–1933 годах в отношениях с Польшей, Францией и Турцией. Эти отношения улучшились. Были заключены договоры о ненападении, укрепился мирный Восточный пакт. Восстановлены дипломатические отношения с Соединенными Штатами и Китаем. Улучшились отношения со странами Прибалтики. Советский Союз окончательно вышел из внешнеполитической изоляции, в которой он пребывал со времени революции.

Сталин так сказал о причинах этого поворота в международной политике:

«Где причина этого перелома, чем он стимулируется?

Прежде всего ростом силы и могущества СССР.

В наше время со слабыми не принято считаться, – считаются только с сильными. А затем – некоторыми изменениями в политике Германии, отражающими рост реваншистских и империалистических настроений в Германии»[441].

Подводя итог внешнеполитическому положению, Сталин определил содержание внешней политики Советского Союза. Цитируется по стенограмме выступления:

«Наша внешняя политика ясна. Она есть политика сохранения мира и усиления торговых отношений со всеми странами. СССР не думает угрожать кому бы то ни было и – тем более – напасть на кого бы то ни было. Мы стоим за мир и отстаиваем дело мира. Но мы не боимся угроз и готовы ответить ударом на удар поджигателей войны. (Бурные аплодисменты). Кто хочет мира и добивается деловых связей с нами, тот всегда найдет у нас поддержку. А те, которые попытаются напасть на нашу страну, – получат сокрушительный отпор, чтобы впредь неповадно было им совать свое свиное рыло в наш советский огород. (Гром аплодисментов).

Такова наша внешняя политика. (Гром аплодисментов)»[442].

Хорошую речь сказал товарищ Сталин. Съезду она явно понравилась. Но у этой речи была своя оборотная сторона. В тот момент Советский Союз еще нуждался в иностранной технической помощи. Работа по ее привлечению шла полным ходом. На ее основе шло переоборудование, реконструкция и расширение построенных производств, освоение новых изделий и новой продукции. Советский Союз еще нуждался в импорте специального промышленного оборудования. Например, токарные станки с диаметром обработки до 500 миллиметров в 1934 году выпускались в Советском Союзе. А вот станки с диаметром обработки свыше 500 миллиметров приходилось ввозить. Их производство будет налажено только в 1937–1938 годах.

Кроме того, Советский Союз нуждался пока в мире и в прочных торговых отношениях ради укрепления престижа и положения в качестве ведущей индустриальной державы мира. В 1934 году как раз начался промышленный экспорт из Советского Союза. Вывозилось электрооборудование, электродвигатели, промышленное оборудование. Вывезли даже, несмотря на большие трудности с металлоизделиями внутри страны, 500 тысяч тонн проката.

Потом оборонная промышленность еще не была поставлена на широкую ногу. В этом пока делались только первые опыты. Велась усиленная работа над тем, чтобы во всех основных видах вооружения достичь мирового уровня или даже существенно его превзойти. Без этого нечего было и думать о начале какой бы то ни было войны. Поэтому в 1934 году Сталин говорил о мире и говорил о том, что соблюдение мира – это есть внешняя политика Советского Союза.

Дальше, перейдя к вопросу о внутреннем положении в Советском Союзе, Сталин стал рассматривать успехи в деле хозяйственного строительства. Но теперь он это делал не так, как на Пленуме ЦК в начале 1933 года. В этом отчетном докладе Сталин делал упор на политических итогах хозяйственного строительства: