– Что вам угодно, сэр? – вежливо спросил человек в бордовой рубашке. Держался он уверенно. Из кармана у него торчал телефон, а бейджик на шее гласил, что перед Эйнсли стоит «Марк Джонсон, руководитель отдела фотографии и сопутствующих услуг судебно-криминалистической лаборатории патологоанатомического управления и офиса коронера, округ Лос-Анджелес».

– Сейчас поясню, – вежливо ответил Блур, стараясь выглядеть опечаленным. – Видите ли, я прилетел из Англии, чтобы встретиться с кузеном. Но – такое ужасное совпадение! – именно сегодня его сбил водитель на улице в Западном Голливуде. Я подумал, что смогу помочь вам с процедурой идентификации.

– Соболезную вашей потере, сэр. Но вам нужно сначала пройти вон в то здание, позади, где у нас приемная, и поговорить с секретарем.

Блур оглянулся на «вон то здание» – кирпичное, элегантных очертаний, на вид намного более старое.

– Хотя родственники нам при опознании больше не требуются, – добавил сотрудник лаборатории.

– Почему?

– В наше время все делается по отпечаткам пальцев и по ДНК.

– Ах да, понятно…

– Очень жаль, что вы зря приехали.

Блур лихорадочно соображал.

– Да, проделал такой долгий путь… надеялся встретиться после долгих лет разлуки… Скажите, могу ли я увидеть Майка? Чтобы попрощаться?

– Боюсь, в лабораторию мы родственников не пускаем. Слишком много рисков, связанных со страховкой. Вы сможете увидеть его позже, в морге.

– Я думал, морг здесь.

– А… да, по-английски, кажется, это называется «похоронное бюро».

– Скажите, пожалуйста, как мне узнать, когда его туда перевезут?

– Как звали покойного?

– Майк Дилейни.

– Ага… так. Боюсь, он у нас проходит как жертва преступления. Так что его похоронят только после того, как выйдет разрешение от коронера.

– И когда же?

– Надо подождать вскрытия, а у нас сейчас покойников много. Очередь человек из пятисот, не меньше. Несколько дней пройдет. Или неделя.

– Понятно, – протянул Блур, напряженно раздумывая. – Знаете, я пролетел полсвета, чтобы с ним увидеться, и обратный билет у меня через два дня. Нельзя ли ради такого случая нарушить правила и дать мне с ним попрощаться? Всего на пару минут.

– Боюсь, это невозможно, сэр. Приходите завтра и обратитесь со своей просьбой к коронеру. Хотя… Простите, коронер и его заместитель сейчас на конференции, их не будет до четверга. Извините. Мне, право, очень жаль.

Блур вежливо поблагодарил его и пошел прочь. Однако к машине не вернулся. Вместо этого, отойдя подальше, свернул направо, незаметно вернулся к зданию и двинулся в темноте вдоль стены, заглядывая в темные окна. Скоро до его ноздрей долетел сладковатый сигаретный дымок. Запах шел со стороны автостоянки.

Блур прошел мимо ряда белых коронерских седанов, завернул за угол и здесь обнаружил невысокого человека в синей униформе и шапочке, прикрывающей волосы. Человек стоял у приоткрытой двери черного хода и курил.

Уверенным шагом Блур направился прямо к нему.

– Знакомый аромат! – проговорил он.

– Хотите? – Мужчина сунул руку себе за пазуху и извлек оттуда пачку сигарет.

– Готовы поделиться? – спросил Блур. Уже много лет он не курил.

– Нам, курильщикам, надо держаться вместе.

– Точно! – Эйнсли взял сигарету из пачки и прикурил от зажигалки незнакомца.

– Из Англии, что ли?

– Да, из Англии.

– А сюда вас каким ветром занесло?

– Видите ли, я патологоанатом, работаю в криминалистической лаборатории. Хотя смертей от огнестрельных ранений у нас немного, в последнее время из-за террористической угрозы начальство решило, что мне стоит узнать об этом побольше, и отправило сюда на учебу. Приехал по приглашению Марка Джонсона. Сегодня весь день провел с ним. – Блур бросил взгляд искоса на бейджик своего собеседника, где значилось: «Доктор Уэйн Линч». – А завтра мы с Марком встречаемся тут с неким доктором Линчем.

– С доктором Линчем? Так это же я!

Они пожали друг другу руки.

– Очень рад с вами познакомиться, доктор…

– Портер. Ричард Портер.

– Что ж, Ричард, вы попали куда надо! Только сегодня в округе Ориндж четыре смерти от огнестрельных ранений! Похоже, наркоторговцы опять не поделили выручку. Хотите взглянуть?

– Разумеется, – ответил Блур.

Они докурили и вошли внутрь.

Эйнсли последовал за новым знакомым в раздевалку. Доктор Линч выдал ему синюю униформу, шапочку и бумажную маску, затем, присев на скамью, натянул белые резиновые бахилы.

– На какие именно огнестрельные ранения вы хотели бы посмотреть?

– Из ручного оружия. Из ружей англичане еще иногда стреляют друг в друга, а вот из пистолетов – очень редко.

Патологоанатом провел его по коридору, открыл какую-то дверь и включил свет. На стальной тележке, под круглым аппаратом сканирования, лежал лицом вверх обнаженный мертвый латиноамериканец. На груди у него была сложная татуировка, а под левым соском – маленькое, почти незаметное отверстие.

– Видите отметину на груди?

– Возле соска? – спросил Блур.

– Двадцать второй калибр, разрывная пуля. Входное отверстие крошечное, но внутри пули взрываются и причиняют значительный ущерб. Если я его переверну, вы увидите: спина и внутренние органы просто в клочья разнесены. – Он указал на сканер. – Это рентгеновский аппарат. Мы ищем все фрагменты пули, оставшиеся в теле.

Блур взглянул повнимательнее на татуировку. На груди мертвеца было написано витиеватым шрифтом: «Я ЗДЕСЬ».

Патологоанатом заметил, куда он смотрит, тоже прочел надпись, а затем бросил, обращаясь к мертвецу:

– Был здесь – а теперь где?

Они вышли из комнаты. Патологоанатом выключил свет и запер за собой дверь.

– Ладно, Ричард, приятно было с вами познакомиться.

– И мне с вами. Продолжим завтра. В какое время вас можно застать?

– О, я ранняя пташка. Начинаю с семи утра.

– Значит, в семь.

Патологоанатом зашагал прочь, а Блур остался на месте, не в силах поверить своей удаче. Итак, тело Майка Дилейни где-то здесь!

Мимо прошел полный бородатый молодой человек в такой же синей униформе, но без шапочки, и на миг Блура охватил страх.

– Привет, – сказал молодой человек, проходя мимо.

Эйнсли пробормотал в ответ что-то неразборчивое и быстро зашагал прочь. Открыл ближайшую дверь и увидел длинный узкий зал с рядом стальных тележек, на которых лежали накрытые простынями тела. Все тела принадлежали чернокожим. В дальнем конце комнаты человек в такой же синей униформе и шапочке вскрывал крохотный трупик ребенка.